Зинаида Шаховская

И все-таки, Зинаида Алексеевна, «ухлопали» Распутина-то, «ухлопали»…

Ответ Феликса Медведева Зинаде Шаховской

Письмо Зинаиды Шаховской, напечатанное в «Книжном обозрении», может показаться неким выпадом против меня: «Поделом досталось ему на орехи…» Поэтому сразу ставлю все на места: пока письмо шло в редакцию и готовилось к печати, я уже дважды побывал в Париже и заходил на «огонек» к Зинаиде Алексеевне. Она мне и поведала о письме в «КО». Короче говоря, я расцениваю письмо Шаховской как желание продолжить на страницах популярной газеты разговор о ее творческой и жизненной судьбе. Конечно же она права: читателю это должно быть интересно. Но мне бы не хотелось только отшутиться в связи с письмом известной французской писательницы. Тем более что оно вроде бы должно было меня уязвить: «…сознательно изменил наш долгий разговор», «я предполагала и надеялась», «дальше совсем неважное», «Феликс Медведев, понятно, не может знать» и т. д. Но я, простите, не почувствовал себя уязвленным. Недаром в начале своего послания Зинаида Алексеевна заметила: «Медведев — журналист опытный». Хочу верить, что практика интервьюера меня кое-чему научила: хотя бы тому, что самым надежным моим оправданием в возможной конфликтной ситуации всегда является магнитофонная пленка, то есть живой голос человека, свидетельствующего, рассказывающего, отвечающего на вопросы. И неоднократное прослушивание мною магнитофонной записи беседы подтверждает достоверность изложения нашего разговора. И слово «колоссальный» по отношению к архиву, мне кажется, я употребил в своем тексте верно, ибо разве нельзя назвать колоссальным архив, если его хозяин утверждает (цитирую): «Писем у меня было безумное количество» и что часть своего архива Шаховская продала в Америку по причине того, что (цитирую): «жить-то все-таки надо». Точно так же, слово в слово, звучит фраза: «в то время я любила Вячеслава Иванова». Согласно вашему же, Зинаида Алексеевна, голосу, Бунин назвал вас Зиной, и афоризм, который вы придумали, звучит на пленке именно так, как я привел его в «КО». И как бы ни раздражало тонкое лингвистическое обоняние моей собеседницы просторечное «ухлопали», включаю магнитофон — «ухлопали» его, Зинаида Алексеевна…

Для меня интервью всегда начинается с первой телефонной фразы. С того, как мой герой эту фразу произносит: доброжелательно, высокомерно, нехотя, скоропалительно… Первые ваши слова, Зинаида Алексеевна, были о том, что вам некогда, что к вам многие стучатся, звонят, что вы принимаете только избирательно и что меня принимаете только благодаря рекомендации Никиты Струве. А под конец почему-то предложили по пути к вам за-глянуть в маленькое арабское кафе на углу и за ваш счет выпить чашку кофе. Мне это очень понравилось (то есть не то, что за ваш счет, а просто сам этот неожиданный пассаж). И хотя зайти таким образом в кафе я, конечно, не посмел, да и не успел, ведь вы очень строго предупредили не опаздывать, я долго мучился, не начать ли свой рассказ о вас с этого момента. Но начал с фразы: «Ко мне попадают только избранные».