Вы знаете, мне все равно, где я буду лежать, здесь ли. где прошла почти вся моя жизнь, или где-то в другом месте, но придет время, когда из русской эмиграции никого не останется и кладбище придет в полный упадок. Могилы станут для всех чужими. Хорошо бы уже сегодня найти возможность сохранить русские кладбища, маленькие островки России, российской истории. Это было бы приятно, и Франции, давшей приют эмигрантам, России сегодняшней и будущей, которая бы рано или поздно поняла, что здесь лежат ее дети.

…И еще — Зинаида Шаховская несколько раз предупреждала меня: «Выключите магнитофон, то, что я сейчас скажу, у вас не пройдет». Но я не выключал, я верил в нашу гласность. Поэтому некоторые суждения моей собеседницы могут показаться слишком «крутыми» и рискованными, даже на фоне неслыханного плюрализма девяностого года.

Декабрь 1989 г.

Главному редактору

Евгению Сергеевичу Аверину. «Книжное обозрение». Москва [4]

Многоуважаемый Евгений Сергеевич,

я была польщена, что «Книжное обозрение» уделило мне столько места и вызвало, судя по полученным мною откликам, большой интерес у Ваших читателей.

Сперва я хотела просто попросить Вас — авторское право — только об исправлении вкравшихся в текст ошибок. Потом подумала: интервью мое с Феликсом Медведевым было первым, данным мною советскому журналисту. Может быть, и Вам и Вашим читателям была бы интересна еще одна такая «премьера»: первая статья, написанная мною для советской газеты. Если это так, будьте любезны мне позвонить о Вашем решении, впрочем, если решение положительно, можете прямо его напечатать — во избежание потери времени. Без изменений и сокращений. Фотография может быть воспроизведена в «Книжном обозрении» только при публикации «Необычного комментария».

Примите мой привет и пожелания

Зинаида Шаховская.

Необычный комментарий

С большим интересом прочла я в «Книжном обозрении» от 9 марта текст моего интервью с Феликсом Медведевым — первое данное мною интервью советскому журналисту. Феликс Медведев был мне рекомендован Н. А. Струве. Я знала, что до меня был он у Анри Труайя и у Натали Саррот, и я предполагала и надеялась, что он включит меня в цикл французских писателей, родивших-ся в России, и что я избегну обычных вопросов, которые нам задают посещающие нас советские литераторы и журналисты о «печальной нашей участи». Отступать было поздно, но я видела, что Ф. Медведев опытный журналист. Диалог у нас установился живой — хотя не всегда мы были на одной и той же волне, что совсем естественно. Я даже забыла включить мой магнитофон, прослушать запись или попросить Ф. Медведева (самый верный способ избежать недоразумения) прислать мне до публикации переписанный на машинке текст — что обычно делаю, давая интервью иностранным журналистам.