Вероятно, Кан на обратном пути пытался более детально исследовать Конго и завязать дружеские отношения с местным вождем. Как рассказывает Барруш, моряки слышали у устья Конго разговоры о могущественном правителе Огове, резиденция которого, как говорили, находилась в глубине страны. Благодаря этому рассказу проснулась надежда, что правитель Огове и есть «священник Иоанн», царь Эфиопии, которого так долго разыскивали европейцы[1197]. Возможно, что Кан стремился установить с ним связь.

Приведенное выше сообщение хрониста Ваддинга — показательный пример путаницы, которая в конце XV в. царила в представлениях европейцев по поводу мнимой связи области Конго с Эфиопией как с царством «священника Иоанна». Ваддинг не сообщает об источниках, которыми он пользовался, рассказывая свою историю, но, видимо, их следует искать в старинных документах Францисканского ордена. Его сообщение дает нам еще одно ценное доказательство, что Кан посылался в плавание два раза, хотя этого нельзя усмотреть из рассказов португальских историков. Но даты Ваддинга недостоверны, так как он, вероятно, перепутал время выхода Кана в первое и во второе плавание. Так, например, он определенно намекает на участие Бехайма (см. гл. 195), когда пишет, что первый выход в море последовал в 1484 г. после совета с «опытнейшими математиками». Но это обстоятельство не имеет большого значения. В целом оригинальный рассказ Ваддинга — ценный вклад в паши знания о двух плаваниях Кана.

Представляющийся нам теперь крайне нелепым взгляд, будто эфиопы должны жить на юге Африканского континента, восходит к глубокой древности. Ведь пишет же в одном месте Страбон, что из ливийских народов «самые южные называются эфиопами»[1198]. А поскольку после открытия Каном области Конго эта часть Африки была самой южной из всех известных, то португальцы и решили, что именно коренные жители Конго должны быть «эфиопами». Это представление так прочно утвердилось, что продержалось еще долго после открытия мыса Доброй Надежды. Райнальд, который также относит плавание Диогу Кана к 1484 г., сообщает, что в Конго этот моряк «видел эфиопов»[1199]. В другом месте Райнальд заходит так далеко в своем нелепом заблуждении, что, описывая крещение Огове (1491), которого он, очевидно, считал «священником Иоанном», сообщает: «На голове царя, сидевшего на полу высокого помоста, была надета очень высокая митра [!], сообразно культу эфиопов [!]»[1200].

Это заблуждение продержалось поразительно долго. Еще папа Лев X а своем бреве от 3 мая 1518 г. называет крещеного сына одного вождя из — Конго «сыном нашего возлюбленного во Христе царя Эфиопии Иоанна»[1201].