* * *

Любовь к родине – чувство национальности – послужила темой несметному количеству дифирамбов, од, в стихах и в прозе. Приходит время сделать и это, конечно очень возвышенное и очень похвальное, чувство предметом науки. Не в биографии итальянского сатирика, не в промежутке между двумя главами какой-нибудь статьи можно изложить те нормы, законы, сообразно с которыми живет и развивается это чувство в душе человека и человечества, и вывести потом из этих законов положительные научные данные насчет того: какую роль должна играть национальность в общественном устройстве? Нет. Вопрос этот слишком важный, а решение вопросов каких бы то ни было, не терпит суеты…

Но не моя вина, что мы живем в такое время, когда ни одному вопросу не дано еще окончательного решения, – такого, которое бы удовлетворяло всех и могло бы быть сдано в архив до представившейся в нем надобности. Конечно, в решениях на всевозможные вопросы недостатка не чувствуется; но одно то уже, что их так много, показывает, что настоящего решения всё еще нет. Первое, вытекающее прямо и последовательно из сказанного, неудобство состоит в том, что пишущий вечно подвергается опасности быть понят в весьма разных и часто противоречащих один другому смыслах – согласитесь сами: неприятная участь для пишущего…

В настоящую минуту вновь ребром поставлен вопрос, который давно уже считали решенным; а оказалось между тем, что о нем еще никто серьезно и не думал. Я говорю о вопросе права национальностей на самобытность перед системой общеевропейского государственного равновесия. Ловкий диалектик, партизан последнего из этих двух принципов, наголову разбил националистов крошечной брошюрой, имевшей громадный успех. А в действительности, наперекор всевозможным брошюрам, принцип национальности продолжает развиваться в сознании народном, и за неимением более нормальных путей развития, продолжает служить тормозом общечеловеческому развитию и порождает тысячи международных неурядиц.

Говоря об Италии, нельзя не заговорить о принципе национальности, так как ему обязана эта страна всем своим общественным развитием во все времена, а в особенности за последнее время. Правда, и этот принцип, как все принципы вообще, обоюдоострый, включающий в себе самом и свое отрицание.

Джусти своим поэтическим талантом быстро усвоил себе это, тогда еще новое, учение об итальянском единстве. На нем вырос и созрел его талант как-то внезапно, без последовательности; поэтому-то, может быть, мы и встречаем, даже в этот самый блестящий период деятельности Джусти, некоторое противоречие в нем самом между человеком и поэтом-пропагандистом. Противоречие это скоро после развилось в отъявленную непоследовательность, вовлекло Джусти, и как человека, и как поэта, в открытое противодействие самым этим началам, которые он принял с такой горячей любовью и так плодотворно усвоил себе из нескольких бесед с своими новыми друзьями…