Но это выматывало последние силы.

Все эти дни мучительно болели волдыри на пальцах. Ещё до обморожения, когда руки просто мёрзли самым обычным образом, влага под тонкой оболочкой волдырей на всей поверхности пальцев превратилась в лёд. Возиться с печкой или мешочками с провизией было сущей пыткой; накачивать примус — и того хуже; но однажды после ужина я вскрыл шесть-семь волдырей и испытал огромное облегчение. После этого я каждый вечер обрабатывал подобным образом созревшие образования, иногда с трудом удерживаясь от стонов, пока они постепенно не исчезли.

Да, в эти дни и ночи не было такого часа, когда бы мне не хотелось стонать, но взамен я твердил придуманную мной присказку. Особенно, помню, она выручала меня в конце дневного перехода; ноги мои окоченели, сердце — бьётся замедленно, силы на исходе, всё тело застыло от холода, а я беру лопату и иду копать снег на борта палатки, в которой дежурный пытается разжечь примус. «Сам взвалил себе на шею, так давай теперь терпи, сам взвалил себе на шею…» — повторяю я и приободряюсь. Незаметно для себя я принимаюсь твердить: «Терпи, терпи, терпи, терпи, — и завершающим аккордом: — сам взвалил себе на шею!». В летнем санном походе одна из радостей в том, что силой воображения можно в течение многих недель переноситься за тысячи миль от места, где находишься. Отс, например, — любил в мечтах грузить съестные припасы на свою яхту (и собирался попробовать маринованную селёдочку). Мне же виделась маленькая вращающаяся полка моего собственного изобретения, но не с книгами, как полагается, а с пеммиканом, шоколадом, сахаром, галетами, какао, тут же рядом — кипящий котёл Нансена наготове, и я, придя домой, могу немедленно утолить голод. Иные переносились мысленно в театры, рестораны, охотились на диких гусей, гуляли с хорошенькой девушкой или девушками… Но нам всё это было заказано. Мы не могли ни на минуту отвлечься от своего окружения, подумать о чём-нибудь постороннем. У нас не было передышек. Я пришёл к выводу, что мне лучше не думать ни о прошлом, ни о будущем, жить только сиюминутной работой; сосредоточиваться лишь на одной мысли: как сделать её получше. Стоит только представить себе что-нибудь…

Первого июля ко всем нашим мукам добавился встречный ветерок, совсем не сильный. Но при -66° [-54 °C] даже легчайшие порывы ветра обжигают и вызывают немедленное обморожение открытых частей тела. Мы вооружились предусмотрительно запасёнными лоскутами непродуваемой ткани на меховой подкладке и сделали из них нашлёпки для носа, закрепляемые под шерстяным шлемом. Они оказались очень удобными, тем более что под ними- происходит, конденсация выдыхаемого воздуха, нижняя часть лица быстро покрывается плотной ледяной коркой, которая сама по себе также является своеобразной защитой. Для нашего похода это было нормальное состояние, вовсе не причинявшее неудобств, так как от соприкосновения со льдом кожу защищала борода. Мне эта ледяная маска нравилась, пока не приходилось снимать шлем, чтобы поесть горячего. За 8 часов мы прошли всего-навсего 2,25 мили.