Равнодушие проявляется не столько к самому Брежневу, сколько ко всей системе пропаганды. Люди ее просто не замечают. Как и многих других иностранцев, меня сразу же по приезде поразили огромные полотнища лозунгов, свисающие с крыш, прикрепленные к мостам и балконам гостиниц или установленные в световом обрамлении в парках в центре го-города: «Ленин наше знамя», «Партия и народ едины», «Коммунизм победит», «Выше знамя пролетарского интернационализма», «Слава советскому народу, строителю коммунизма», или просто; «Слава труду!» Иностранца это ошеломляет, но русские их и не замечают. Однажды во время поездки, организованной советским Министерством иностранных дел, несколько западных корреспондентов репликами и недоуменными гримасами выражали свое отношение к изобилию лозунгов в том городе, где мы были. Позднее один из русских переводчиков подошел ко мне и тихонько объяснил: «Я слышал, вы говорили об этих лозунгах. Но вы должны понимать, что мы, русские, просто их не видим. Они — как деревья. Часть обстановки. Мы не обращаем на них никакого внимания».

Власти очень мало что могут сделать с таким пассивным сопротивлением. Но от всех граждан они требуют участия в политических обрядах и ритуалах коммунистического общества, почти как в свое время русская православная церковь требовала соблюдения своих предписаний. Как церковь традиционно уделяла больше внимания обрядам, чем теологии, так и коммунистическая партия больше озабочена сегодня ритуалом, чем верой. «Идеология может быть либо символом, либо теорией, — заметил один московский ученый. — Она не может быть и тем, и другим. Наши вожди используют ее как символ, как способ демонстрации лояльности народа. Но это не теория, согласно которой они действуют: она — мертва».

7 ноября или 1 мая Красная площадь превращается в огромную телевизионную студию, из которой показывается парад ракет и танков, тысяч и тысяч ярко одетых гимнастов, выполняющих свои номера и останавливающихся перед заполненной руководителями партии трибуной Мавзолея, чтобы выкрикнуть: «Слава Коммунистической партии Советского Союза! Слава! Слава! Слава!» (один человек сказал мне, что считается слишком смелым даже кричать не так громко, как требуют организаторы парада). По площади проносят высоко поднятые портреты Ленина и живых вождей (которые все выглядят на 10 или 15 лет моложе, чем в действительности), точно так же, как в прошлые века во время крестного хода по Красной площади несли иконы святых. Парады проводятся с такой кромвелевской серьезностью и помпезностью, что русским, по их признанию, все это надоело. Я знал людей, которых партийные и профсоюзные активисты их организаций заставляли участвовать в демонстрации. Некоторые брали медицинские справки, чтобы оправдать свое отсутствие. «Моя мать рассказывала, что перед войной и в военное время считалось почетным участвовать в демонстрации на Красной площади, — заметил молодой усатый государственный служащий. — Но сейчас — это лишь обязанность, навязываемая людям».