Брожение и возбуждение периода хрущевской оттепели в конце 50-х и начале 60-х годов пробудили надежду на длительные послабления в области культуры и свободу, но отступление на старые позиции после оккупации Чехословакии показало советским интеллигентам, что культурный климат их страны остается стерильным. Время от времени мимолетно появляются в России интересные повести или пьесы, допускаются вечера поэзии, так как после смерти Сталина партия почувствовала, что необходимо разрешить такие отдушины, чтобы привлечь на свою сторону талантливых писателей и других интеллектуалов, предоставив им некоторую свободу и одновременно подавляя их бунтарские наклонности.

Мои либеральные друзья-интеллигенты восхищались не только Шукшиным, Айтматовым и Тарковским, но и некоторыми другими своими современниками, например, такими, как Василь Быков, создавший отнюдь не традиционную картину бессмысленной жестокости Второй мировой войны: Фазиль Искандер, пишущий короткие сатирические рассказы, напоминающие новеллы Уильяма Сарояна; Юрий Трифонов, рассказы которого остро критикуют лицемерие набирающего силу среднего класса; Федор Абрамов, реалистически изображающий тяжелую жизнь и деградацию моральных ценностей в русской деревне. Однако круг тем каждого из этих писателей ограничен и узок, а подача материала скорее осторожная, чем дерзкая.

Первой половине 70-х годов недостает напора и целенаправленности, ощущения солидарности и надежды, которые были присущи хрущевской эре. «Было 10 лет в моей жизни — с 1955 по 1965 гг., — когда я думала: «Пусть сегодня еще не все хорошо, но завтра будет лучше», — сказала мне драматург Галя. — Для других этот период длился, может быть, немножко дольше, начался немножко позднее. Но у меня именно эти десять лет вызывали удивительно приятное ощущение. Я чувствовала, что, в конце концов, можно будет печататься. Я писала произведения, которые в то время еще нельзя было напечатать, но я думала, что это временно, что позднее они будут опубликованы. А затем — суд над Синявским и Даниэлем (в 1966), и крушение моих надежд. Для других крах наступил позднее. Шестидневная война, Чехословакия. Печататься стало труднее. Мы потеряли надежду». При Хрущеве воображение молодежи будоражила группа поэтов, печатавшихся в журнале «Юность» под рубрикой «Трибуна поэтов». В эту группу входили Евтушенко, Вознесенский, Белла Ахмадулина, Роберт Рождественский. Открылись новые театры, такие, как Театр на Таганке и «Современник». Время от времени Хрущев нападал на либералов и подтягивал вожжи, но его сумасбродные крены в политике и проводимая им кампания десталинизации создавали атмосферу, допускающую большую гибкость, и интеллигенция могла легче ею воспользоваться, чем в более мрачной и жестче контролируемой атмосфере брежневской России в годы, последовавшие за событиями в Чехословакии.