В нашу эпоху разрядки велико искушение поверить в то, что настороженность времен холодной войны ослабела и границы между Западом и Востоком приоткрылись. Однако мой опыт говорит от том, что, несмотря на разрядку, советская граница по-прежнему представляет собой непреодолимую стену, отделяющую Россию, этот совершенно обособленный мир, от всего света. Об этом свидетельствует даже такой незначительный признак, как непроизвольная привычка бывалых путешественников говорить не «уезжать» из России или «приезжать» в нее, а «въехать» и «выехать». Подобно многим другим иностранцам, живущим в СССР, каждый раз, возвращаясь в Москву, я испытывал отчетливое чувство тревоги, вызываемое гнетом полицейского государства. В советских аэропортах проверка документов длится дольше, чем где бы то ни было, и пограничники всегда внимательно сравнивают ваше лицо с фотографией в паспорте. Автобусы, везущие пассажиров от здания аэропорта к самолету, подъезжают вплотную к трапу, словно власти опасаются, что кто-нибудь попытается прорваться в самолет. Один солдат стоит у хвоста, а другой — у трапа, но не на случай нападения террористов, как на Западе, а для поимки безбилетных пассажиров.

Особенно остро я ощутил эту чрезвычайную бдительность пограничников во время возвращения поездом из Хельсинки в Москву. Когда мы пересекали финскую границу, одинокий финский часовой в серой форме безразличным взглядом провожал поезд, идущий через заросли темно-зеленых сосен и желтеющих берез в Советский Союз. Буквально сразу же за финской границей мы увидели заграждения из колючей проволоки, затем внезапно открылась вырубка в лесу, словно деревья были сбриты, чтобы обозначить здесь границу. Из-за ближайшего холма виднелась верхушка сторожевой вышки на высоких опорах. Через несколько сот метров поезд остановился в глухом лесу. Внезапно появились вооруженные пистолетами либо автоматами русские солдаты в форме цвета морской волны и сапогах. Солдаты (их было десятеро) выглядели подростками, но приступили к делу со всей серьезностью. Двое из них прошли вдоль поезда с обеих сторон, проверяя, не спрятался ли кто-нибудь под вагонами. Двое других заняли посты — один у локомотива, второй — у заднего вагона. Слышны были шаги тяжелых сапог и по крыше вагона. Пассажирам, выглянувшим в открытые окна коридора поглядеть на происходящее, было тут же предложено вернуться в купе. Не успели мы опомниться, как несколько рослых светловолосых подтянутых солдат стали парами проходить через вагоны. Когда такая пара вошла в наше купе, один из них вежливо потребовал паспорта, а второй проверил туалетное отделение купе, затем встал на нижнюю полку, чтобы заглянуть в обширное верхнее багажное отделение, и, попросив нас встать, поднял нижние полки для осмотра багажных ящиков под ними. Это была очень тщательная проверка.