— Мне б твои заботы, — устало сказал Володин. Он уже седьмой год наблюдает эту картину. Летом соль валят с Камы, отгружать не успевают. А в зиму ее ничем не возьмешь — приходится рвать и потом грузить в вагоны...

Только этих забот Володину еще недостает. Работает он мастером в грейферной бригаде. Ремонтируют захватные приспособления, ковши к кранам. Бригада — девять мужиков. Трое коммунистов. Он, Володин, бригадир Потапов, деловитый степенный человек. И шестидесятилетний Иван Иванович Шуйский. Партгрупоргом он, Михаил Володин. Иногда думается — ну что такое: трое их всего. Но ведь это, как пальцы на руке — сами по себе. А сожмешь в кулак — сила.

Сегодня сидит он с хмурым лицом. Опять не вышел на работу сварщик Николай Абаев. Значит, опять запил. Значит, опять придется после работы домой к нему сходить. А дорогу ту на «Девятке» до остановки Школьной Володин как к себе домой знает. Сколько езжено-переезжено. Но человека не бросишь.

— Вот так-то, — сказал он вслух.

Шуйский обернулся, переспросил — не расслышал.

Шуйский туговат на ухо. Это с давнего. Молодость прошумела на Черниговщине, вся в славе первого человека в деревне. Начинал на «Фордзоне». Потом ЧТЗ. На том ЧТЗ и первый бой в сорок первом принял. Трудный был бой. Долго и далеко отходили. Уже в сорок втором по весне сдал с болью тот ЧТЗ, как коня с собственного двора, девчатам где-то в воронежском колхозе. А сам теперь двинулся уже на Запад. Опять в грохоте моторов. Там и слуха лишился. Все про него говорили: «Смелый мужик, снаряда не боится». А он просто не слышал взрывов.

В сорок четвертом вызывает начальник аэродромной службы.

— Ну что, отвоевал свое, Шуйский?

— Никак нет, товарищ майор.

— Говорят, со слухом у тебя того…

На что Шуйский рассудительно ответил:

— Мое главное дело — мотор. А я его нутром чую. Руку положу на карбюратор и все как ни на есть чую.

Он был тогда солдат что надо: при любом морозе рукоятку рвал с одного раза. Оставили. Как начал войну рядовым, так и кончил. Одного хотел — чтобы скорее война кончилась и дали бы ему трактор, или по крайности, свой ЧТЗ вернули.

Теперь вот тут он, слесарем.

— Петрович, слышал? — нарушает молчание Шуйский. — Гаврилов меня вызывал (Гаврилов — это начальник перевалочного района). Володин настораживается.

— Что говорил?

— Предлагал сторожем.

— Ну что ж — полегче.

В голосе старика затаенная обида:

— Выходит, меня в тираж?