— Бригадир у нас бывший комбат... И потом в обязательствах у нас насчет чистоты и порядка тоже записано...

Было дело, срывался Сидельников. Аманьянц с Гребневым ездили даже домой к нему, с семьей говорили. Попортил он настроение бригаде, зато теперь — наравне с другими. И чуть что не заладится — опять не хватает труб или долото старое дадут, Гребнев подумает про себя: «Ладно, зато вот человеку помогли на ноги встать. А Крамаров хоть и даст больше нашего проходки, зато вот такого у него нету. А может и есть? Ну что ж, а есть, так тоже хорошо...»

Гребнев, плотный, голубоглазый, легкий и быстрый на ногу, все делает быстро: ходит скорым шагом, работает, разбирается в делах. У него веселый, легкий, общительный характер. Но бывает он и строг. Когда появляется на буровой, рабочие говорят:

— Сам пришел...

И даже кто свободен, берется за дело: бригадир не любит праздносидящих.

Вот так они простаивали однажды из-за того, что не было связи, и нашли себе занятие. Привели в порядок всю буровую — подмели, помыли, покрасили и неожиданно оказались победителями конкурса, получили премию и на нее приобрели телевизор...

При всей своей удивительной доброте, Гребнев может иногда, как он говорит, наломать дров под горячую руку, зато как потом мучается. Как-то надо было спускать инструмент, а бурильщики набились в будку и режутся в домино. Рассвирепевший бригадир не стал выбирать выражений. Больше всех досталось помощнику бурильщика Саше Ашурову. Человек характера нелегкого, сколько с ним повозились. Тут вконец разругались, и Ашуров ушел в другую бригаду.

Гребнев после этого ночь не спал.

— Может, перегнул ты, Сергеич? — укоризненно качал головой Аманьянц. — Может, извиниться надо.

— Извинюсь.

Не вернулся Ашуров. Жалко.

Прекрасное свойство характера Гребнева в том, что он способен критически осмысливать свои поступки — и хорошие, и плохие. Но как это редко бывает, чтоб бригадир обидел человека. Разве что ненароком, как в случае с Ашуровым. Недавно встретилась его жена, сказала Гребневу:

— Жалеет Сашка, что ушел из бригады. Как из семьи, говорит, ушел.

Гребнев слушает и думает про себя: плохо, мол, там Ашурову, еще придется поговорить, хоть теперь он вроде бы и не наш.

Вечером мы сидели у Александра Сергеевича Гребнева. Как раз в этот день исполнилась девятнадцатая годовщина их семейной жизни с Ниной Петровной, работавшей начальником цеха на заводе. Гребнев сидел торжественный, при всех своих многочисленных орденах и медалях. Уже вспомнили молодость, перебрали пожелтевшие фотографии. Гребнев рассказывал о делах на промысле.