Но многие видные военачальники писали о грубости Г.К. Жукова.

А.И. Еременко: «Жуков – узурпатор и грубиян… Он всех топчет на своем пути… Он умеет воевать только количеством убитых и строит на крови свою карьеру».

С.С. Бирюзов: «У Жукова один метод – подавлять».

Ф.И. Голиков: «Жуков – это унтер Пришибеев».

А.И. Голованов: «В Ленинграде Жуков гнал на немецкие пулеметы вооруженных одними винтовками и гранатами балтийских моряков. Гнал питерских рабочих из народного ополчения, впереди били немецкие пулеметы, сзади свои. Жуков лично заставлял пулеметчиков стрелять по отходившим».

Отметим, что данные утверждения не к чести боевых генералов, потому что написаны в период опалы Г.К. Жукова фактически по политическому заказу.

Все-таки слаб человек!

Подводя итог работы военной прокуратуры по соблюдению законности, отметим ее крайнюю неэффективность. И снова вопрос: где была прокуратура при многочисленных нарушениях законности в органах госбезопасности, в том числе и военной контрразведки? Ведь многие сотрудники этого ведомства продолжали использовать классические методы недавнего прошлого: провокации, внутрикамерную агентуру, в т. ч. из лиц, приговоренных к расстрелу, обман, шантаж, запугивание, а также избиения и пытки, фабрикацию дел. Тот же Берия избил по лицу командующего 46-й армией В.Ф. Сергацкова за то, что его части не удержали какой-то перевал. В январе 1942 г. из 23-го Краснознаменного погранполка войск НКВД охраны тыла Южного фронта были направлены материалы предварительного следствия на 21 «немецкого шпиона». Все «шпионы» затем отказались от показаний, заявив, что в полку их избивали либо уговаривали признаться, обещая сразу освободить[614].

Все эти факты нарушений законности в работе органов и войск НКВД были хорошо известны политическому руководству страны, с нарушителями велась борьба, но принимаемые меры носили избирательный характер и не всегда были адекватными составу преступления.

С начала войны произошли серьезные изменения в положении советских спецслужб: если в предвоенный период большая часть их усилий была сосредоточена на борьбе с внутренними врагами, то с конца июня 1941 г. на первый план вышла внешняя угроза. Высшими органами власти и управления СССР, и прежде всего ГКО, в кратчайший срок была создана нормативная база деятельности военной контрразведки НКВД, судебной и внесудебной политики, которая позволила на правовой основе вести борьбу со спецслужбами Германии, ее союзников и разного рода уголовными элементами.

Возрастание репрессивной политики государства было обусловлено военным временем, возрастанием преступности, активизацией противников советской власти. При этом претерпел ограничения ряд правовых норм. Закон нередко подменялся понятием политической целесообразности, проявлением субъективизма в нормотворчестве, что выражалось в законодательном оформлении ГКО СССР, других высших органов власти, личных установках Сталина. И ведомственные подзаконные акты НКВД нередко вступали в противоречие с конституционными нормами. Недостатки в законоприменительной практике, произвольное толкование норм права негативно отражались на оперативно-следственной работе, вели к деформированному восприятию оперативной обстановки руководящим и оперативным составом, что создавало почву для различных фальсификаций.