В обязанность чекистов в дни октября 1941 г. входила охрана высшего руководства компартии, правительства и военного командования, а также важнейших политических мероприятий, обеспечение безопасности работы штабов, центров управления и др. объектов. На территорию Кремля еще до войны доступ был строго ограничен. Простой человек мог попасть туда либо по приглашению к лицу, проживающему в Кремле, либо на какое-то заседание правительства. Единственным местом, куда допускались экскурсанты, была Оружейная палата, но экскурсии проводились очень редко и для ограниченного круга лиц. С началом войны режим допуска был ужесточен. Некоторые члены Политбюро ЦК ВКП (б) жили тогда с семьями на его территории: И.В. Сталин, В.М. Молотов, М.И. Калинин, А.А. Жданов, К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович, А.И. Микоян. Чекисты отвечали за безопасность их прохода и проезда в Кремль, а поэтому должны были знать членов семей в лицо. Знали они и многих секретарей бюро ВКП (б) республик, областей, стахановцев, писателей, артистов, художников и руководителей зарубежных компартий, посещавших Кремль.

Под усиленной охраной находился и аппарат наркомата ВД, размещавшийся в здании на Лубянке и запасном командном пункте в помещение Пожарного училища в северном пригороде Москвы, возле штаб-квартиры Коминтерна. Этот запасной пункт командования силами НКВД был создан и мог быть использован в случае боевых действий в городе.

В штаб-квартире Московского управления, расположенном по адресу: ул. Дзержинского, д. 14, в знаменитом особняке графа Растопчина, в эти дни постоянно дежурила специальная опергруппа под руководством начальника КРО УНКВД 28-летнего подполковника ГБ С.М. Федосеева. С поступлением сигнала от населения или истребительного батальона о выброске вражеских парашютистов контрразведчики немедленно отправлялись на место их вероятного приземления и организовывали их поиск и задержание[1166].

К 19 октября части вермахта на последнем издыхании доползли до Москвы. В пяти танковых дивизиях 2-й танковой армии Гудериана к 16 октября 1941 г. числился 271 танк, из которых большая часть была небоеспособна, в трех танковых дивизиях 1-й танковой армии насчитывалось всего 15 танков, в 39-м танковом корпусе Гота к концу октября оставалось по 60 человек в батальоне[1167]. Тем не менее вермахт еще представлял серьезную силу. Его дивизии приблизились к Москве на критическое расстояние.

В ночь с 19 на 20 октября в кабинете Сталина обсуждался проект постановления об осадном положении. На совещании кроме Сталина присутствовали Молотов, Калинин, Берия, Щербаков, Маленков, а также генералы Жуков, Артемьев и Громадин. К вызванному в Кремль прокурору Н.П. Афанасьеву обратился Сталин: «Товарищ прокурор, скажите, какие у нас есть законы об осадном положении?». Тот ответил: «Товарищ Сталин, осадное положение за всю историю советской власти ненадолго объявлялось в период Кронштадтского мятежа в Ленинграде, в период Гражданской войны при обороне Царицына и Астрахани. Тогда же неоднократно и в разных местах объявлялось военное или чрезвычайное положение. Что же касается законов, то специальных законов по таким вопросам не существует. Не было необходимости в этом». ГКО решил ввести в городе и прилегающим к нему районам осадное положение, текст которого был опубликован 20 октября в газете «Правда». Осадное положение действовало до середины января 1942 г.[1168].