В ходе контрнаступления Красной армии огромными потерями все же удалось впервые во Второй мировой войне сначала остановить считавшую себя непобедимой германскую армию, а затем нанести ей чувствительное поражение. Враг был отброшен на 120–400 км от Москвы, и ликвидирована угроза советской столице. Было освобождено 11 тыс. населенных пунктов, в том числе 60 городов[1241]. Противник утратил стратегическую инициативу, а замысел молниеносного разгрома СССР потерпел окончательный крах. Одержав победу в ходе контрнаступления над ударными соединениями группы армий «Центр», советские войска вышли на рубеж: Селижарово – Ржев – Волоколамск – Наро-Фоминск – Мосальск – Белев – Мценск, разбив 38 дивизий, в том числе 11 танковых и 4 моторизованных[1242].

Главная причина успехов Красной армии, которую не замечали немецкие генералы, заключалась в том, в новых условиях частям вермахта следовало приспосабливаться к затяжной войне, где вступили в действие новые факторы. Как-то стараясь оправдаться за неудачи под Москвой, германское информационное бюро, ссылаясь на осведомленность военных кругов, передавало, что, если «кроме местных боев не отмечается никаких особых событий на Восточном фронте, то этим характеризует новый способ ведения войны, обусловленной наступающей зимой, так как условия погоды не допускают больше наступательных операций, германское командование отказывается от таковых»[1243].

Генералы вермахта признавали, что в противоположность русским, имели очень слабое представление о том, что происходит в Москве. Грубые и ставшие болезненно очевидными просчеты в оценке советской мощи вынудили ОКХ воздерживаться от оценок и предположений, за исключением тех, которые основывались на сведениях фронтовой разведки. Пока немцы сохраняли инициативу и обладали значительным военным превосходством на полях сражений, этот недостаток не имел большого значения. Но когда наступление приостановилось и перевес не стал столь ощутимым, отсутствие сведений о реальной силе противника и его намерениях поставило немецкое командование в трудное положение. Не оправдались надежды немецкого политического руководства, возлагаемые на абвер. В результате принятых оперативных мер попытки немцев провести широкую разведывательно-диверсионную и другую подрывную деятельность в Москве и на подступах к ней не имели успеха. На московском направлении противнику не удалось совершить ни одной диверсии в тылу советских войск, на промышленных и транспортных предприятиях. Кейтель признавал: «В развитии кампании 1941 года стало ясно, что возникает момент известного равновесия сил между немецкими и советскими войсками. Русское контрнаступление, бывшее для Верховного командования полностью неожиданным, показало, что мы грубо просчитались в оценке резервов Красной армии. Тем более было ясно, что Красная армия максимально использует зимнюю стабилизацию фронта для дальнейшего усилия, пополнения и подготовки новых резервов. Молниеносно выиграть войну не удалось»[1244]. Далее он писал: «До войны мы имели очень скудные сведения о Советском Союзе и Красной армии, получаемые от нашего военного атташе. В ходе войны данные нашей агентуры касались только тактической зоны. Мы ни разу не получили данные, которые оказали бы серьезное воздействие на развитие военных действий. Например, нам так и не удалось составить картину, насколько повлияла потеря Донбасса на общий баланс военного хозяйства СССР»[1245]. Это свидетельствует о значительном вкладе в победу Красной армии в сражениях конца 1941 – начала 1942 г. сотрудников ОО НКВД, которые осуществляли оперативно-служебную деятельность в частях и соединениях Красной армии.