Берлин. 3 октября 1990 года

Тед Прайс, Майкл Клайн и я провели последние часы 2 октября с толпой людей на главной улице Восточного Берлина — на Унтер ден Линден. Когда часы наконец пробили полночь, центр тяжести послевоенной Европы сместился из небольшого немецкого города на границе с Францией во вновь ставший мегаполисом неразделенный Берлин. У меня было какое-то неясное тревожное чувство, которое я никак не мог определить. Вспоминал свой утренний разговор с Красильниковым и думал, где он был в эти часы в новом Берлине.

На следующий день одна из немецких таблоидных газет опубликовала фотографию демонстранта с высоко поднятым над головой плакатом: «А теперь Австрия?» — слегка завуалированный намек на цель, которую ставил перед собой Гитлер.

Настал день, а я все еще не мог отделаться от чувства беспокойства, охватившего меня накануне после утренней прогулки по улицам Карлсхорста. На исходе был век, который считался «американским», но реальность была такова, что большинство испытаний, выпавших на долю человечества с 1914 года, имели свои корни в Германии. Назовут ли когда-нибудь историки XX век «германским веком»? Я в этом сомневался.

Багдад. 25 октября 1990 года

Чемпинский решил взять на себя руководство операцией по спасению американцев. Он отправился в Багдад с группой своих офицеров и на месте, прямо под носом служб безопасности Саддама Хусейна, стал разрабатывать план. На первых порах он почти потерял надежду избавиться от иракской слежки. Однако в конечном счете 25 октября, спустя два месяца после того как американцы впервые обратились к полякам за помощью, группа Чемпинского сумела по фальшивым документам тайно вывезти американцев из Ирака, прежде чем иракские власти смогли их обнаружить.

Получив известие об успехе операции, министр внутренних дел Анджей Милчановский почувствовал большое облегчение. Он очень рисковал, скрывая это мероприятие от премьер-министра, и поэтому с явной гордостью встретил работников ЦРУ, когда те из Ирака проезжали через Варшаву домой в США. В обстановке бурного ликования по поводу благотворного влияния этой операции на американо-польские отношения решение Милчановского держать своих шефов в неведении было легко забыто. Неожиданно произошел позитивный сдвиг в переговорах о погашении долгов, и Польша теперь уже стала рассматриваться Вашингтоном как партнер и надежный союзник. Эта операция проводилась в тот момент, когда многие ведущие деятели «Солидарности» все еще настороженно относились к разведке и критиковали Милчановского за его стремление сохранить на службе многих старых офицеров. В результате споры в правительстве о судьбе разведывательной службы прекратились, и в будущем заявки Чемпинского на выделение ресурсов редкополучали отказ.