Таблица 86.2

Могут ли произойти в ближайшие годы в России следующие события:

2008 год. N = 1500.

Вместе с тем даже в 2008–2010 годах массовое сознание не хочет видеть усиления политических преследований или возврата к советской дефицитарно-распределительной (в пределе – карточной) системе (табл. 86.2). Оно отказывается осознавать высокую вероятности усиления авторитарного режима, поскольку такое признание вступало бы в противоречие с иллюзиями и логикой политических установок значительной части населения, особенно бедной провинции. Еще менее вероятным представляется общественному мнению военный переворот или гражданская война (и то, и другое представлялось столь же маловероятным и в 1990–1993 годах, когда имели место и путч, и первые признаки гражданской войны, впрочем, быстро подавленной). Такое соотношение мнений свидетельствует не столько о прочности режима, сколько о нерационализированности проблематики будущего, отсутствии средств рефлексии подобной тематики или просто нежелании ее обсуждать. Можно также предположить, что к более или менее «реалистическим оценкам» будущего, исходящего из представлений о наиболее вероятных траекториях внутриполитического развития России, примешивается значительная часть иррациональных факторов – «заговаривания будущего», снижающего для самого респондента риски нежелательного развития.

Следовательно, массовые представления о ближайшем (в диапазоне нескольких лет) будущем времени являются проекциями возможностей рутинного существования индивида и не выходят за рамки повседневных интересов. Такой вывод не отменяет, а напротив, предполагает анализ и понимание символического значения власти как важнейшего элемента конструкции реальности, в том числе и исторического ее измерения.

Институциональные рамки и механизмы деформации прошлого: вытеснение истории

Как уже говорилось, диапазон массовой памяти (событийная история) в России сильнейшим образом деформирован, с точки зрения «общепринятых» представлений о значимых и незначимых моментах происходящего, важном и неважном, норм хроникального, линейного (равномерного) времени. Конечно, возникает вопрос, что, собственно, значит в данном контексте словосочетание «общепринятые представления», исходя из которых я говорю о смещении или неравномерности временной шкалы? Речь идет о различиях шкалы значимости временного ряда событий, которые заданы школьной программой (хронологией, являющейся идеологизированным рефератом академических историй) и набором событий, образующих коллективные представления о прошлом в общественном мнении. Состав и тех, и других образован усилиями разных социальных групп и институтов, не учитывать их специфику было бы явной ошибкой, и методологической, и социологической.