Тем не менее известная структурность в массовых представлениях о прошлом, безусловно, прослеживается в социологических опросах населения. Она заключается главным образом в том, что набор исторических событий (структура исторического) представляет собой чередование катастроф и триумфов, воспроизводящее попеременное сочетание установок власти и населения, «низов» общества, неповседневных интересов государства и его институтов и повседневной памяти малых групп. А это значит, что реально сосуществуют (слабо учитываемые друг другом) разные каналы или системы воспроизводства памяти, разные механизмы и выделения значимого. История в том виде, в каком мы обнаруживаем ее следы в стереотипах общественного мнения, направлена на сакрализацию государства, точнее – единственно возможной в нашей стране легитимации власти, исходящей от мифологии «государства». Но об этом ниже. Пока же остановимся на способах выделения событий и их оценке.

Особенности сюжетики и конструкций истории отражают характер общества, его институциональную природу и морфологическую структуру. В нашем случае ценностное поле задано резким расхождением значений «великой державы» и убожества жизни ее подданных. Иначе говоря, поляризацией значений, составляющих семантику и легитимацию власти (империи, патерналистской поддержки власти со стороны населения) и плана частной жизни граждан. Главная сложность интерпретации массовых представлений о прошлом состоит в выявлении функциональных значений этих разных пластов представлений и особенностей механизмов, соединяющих мифологический (героический, вневременной, символический) план мировых процессов, распределения авторитета, престижа, веса различных стран мира с плоскостью повседневных проблем частной жизни обычных людей. Иерархия ценностей, определяющих чувство гордости у россиян, задана значениями достигнутого в 1950–1960-х годах статуса супердержавы, рассматривавшегося как венец процессов модернизации (построение мощной империи, одержавшей целый ряд триумфальных побед, обладающей развитой в прошлом государственной культурой, наукой, которые обеспечивают ее ореолом самой передовой и развитой страны) (табл. 77.2). Параметры согласия относительно этих символов весьма значительны. Значимость победы в Великой Отечественной войне (центрального ядра значений) подтверждается для абсолютного большинства в 86–89 %, но «Победу» дополняют и расшифровывают другие знаковые шаблоны мнений, образующих устойчивый и значимый консенсус в 33–37 % (космос, литература, быстрая индустриализация страны после революции, особые человеческие качества подданных). Религиозные, коммунистические и интеллигентские ценности не так значимы, поскольку они явно окрашены групповыми пристрастиями и предпочтениями.