а) единой электоральной машиной для легитимации режима при сохранении видимости политического плюрализма и имитации волеизъявления народа;

б) каналом вертикальной мобильности для местных элит и подбора кадров для администрации разных уровней;

в) средством лоббирования региональных или ведомственных интересов.

Сами по себе эти партии лишены какого-либо политического значения, поскольку в действительности они не предназначены для борьбы за власть и не собираются бороться за нее. Даже будучи в Думе, они не могут заниматься распределением бюджета или контролем деятельности правительства, их действия, программы и руководство всегда согласованы с кремлевской администрацией. Это суррогаты, имитаторы партийного плюрализма. Фактически Государственная дума превратилась в собрание коррумпированных отраслевых и региональных лоббистов, послушно выполняющих решения Администрации президента.

Отмена региональных партий и выборности губернаторов, изменение состава Совета Федерации, комплектуемого теперь не из губернаторов, а из их представителей, назначенных по согласованию с Кремлем, означало конституционный переворот и установление мягкой диктатуры. С этого момента более 70 % законопроектов вносятся по инициативе правительства, что означает окончательное завершение сформированной централизованной вертикали власти и чисто номинальный декоративный псевдопарламентаризм.

Остатки номенклатурной многопартийности 1990-х (такие как «Яблоко», «Союз правых сил», «Родина» и мелкие организации-спойлеры) постепенно были вытеснены со сцены уже в начале 2000-х годов. Шум, поднимаемый критиками власти вокруг выборов и фальсификации их результатов, не имеет собственно политического значения, поскольку такая суета никак не отражается на конечном распределении влияния в структурах власти. Максимум, чего можно ожидать, сводится к тому, что руководители регионов или федеральные чиновники, не обеспечивающие показательный процент лояльных голосов, могут быть отстранены от должностей. Однако эта инсценировка «свободных, честных и прозрачных выборов» играет крайне важную роль в поддержании апатии населения и отчуждения большей его части от политического участия. Создавая иллюзию, что, «несмотря на все, можно постараться что-то сделать, изменить жизнь людей к лучшему», этот периодический церемониал участия граждан в общественной жизни занимает внимание социально ангажированных групп населения. В определенный период примерно половина населения так или иначе следит за электоральной интригой. Оставшиеся за бортом политические аутсайдеры (собственно партии в понятиях демократической системы) представляют собой мелкие инициативные организации, выросшие снизу. Они не имеют возможности участвовать в электоральной конкуренции из-за: а) различных фильтров и барьеров, блокирующих их регистрацию для участия в выборах; б) лишения их финансовых средств и организационно-технических ресурсов для агитации и работы с избирателями, блокирования им доступа к СМИ. Любые подлинные политики (то есть публичные фигуры с характерными чертами харизматических лидеров, умеющих добиваться внимания публики и выражать интересы различных социальных групп населения, как, например, А. Навальный, Д. Гудков, Л. Шлосберг и им подобные) полностью нейтрализованы посредством мощной дискредитирующей пропаганды. Некоторые из них стали жертвами полицейского и судебного произвола, другие – объектом клеветы и дискредитации посредством СМИ, административных и социальных сетей. Сегодня российская партийная система – это театральная машина для движения декораций на политической сцене, игра или ритуал демонстрации общественной лояльности и одобрения безальтернативной диктатуры[289].