(20)

Но в основе композиции решительно всех песен «Inferno» лежит движение грозы... проходящей мимо и обязательно стороной. Ср. во «Фрагментах прозы», (1): «Прообразом исторического события в природе служит гроза»; ср. вошедшее в пословицу «guarda e passa» ‘взгляни и мимо!’ (Inf. III, 51).

(21)

У Блока: «Тень Данта с профилем орлиным о новой жизни мне поет». Ничего не увидел, кроме гоголевского носа... Для того, чтобы сказать это самое про заостренный нос, нужно было обязательно не читать Данта. Более сдержанный («приличный») отзыв о тех же стихах Блока — в гл. IV основного текста. «Гоголевский нос» относится одновременно к портрету Гоголя и к повести «Нос» (в каком-то смысле «тень Данта» у Блока отрывается от хозяина, как нос майора Ковалева у Гоголя). Гоголевский гротеск широко обсуждался в работах по поэтике 1920-х гг. Наиболее известны из них две: во-первых: В. В. Виноградов. Сюжет и композиция повести Гоголя «Нос» // Начала. 1921. № 1. С. 82–105 (под названием «Натуралистический гротеск: (Сюжет и композиция повести Гоголя «Нос»)» вошла в книгу: В. В. Виноградов. Эволюция русского натурализма. Гоголь и Достоевский. Л.: Academia, 1929; То же // В. В. Виноградов. Избранные труды. Поэтика русской литературы. М.: Наука, 1976. С. 5–44), где содержится обзор «носологии» в русской и европейской литературе, начиная с уже упоминавшегося «Тристрама Шенди» Стерна; во-вторых, психоаналитическая книга: Ермаков И. Д. Очерки по анализу творчества Н. В. Гоголя. М.; Пг., 1923: «Эмансипировавшийся фаллический символ субстантивируется <...> у Гоголя — <...> в носе» (см. также: Ермаков И. Д. Послесловие // Гоголь Н. В. Нос. Повесть. М., 1921. С. 85–129).

(24)

...тут достигается «цель очищенья и цель самосозданья». Цитата из ст-ния Ап. Григорьева «Комета» (отмечено в коммент. А. А. Морозова — 26а, с. 82, см. также: 165, с. 68), у Ап. Григорьева: «Цель очищения и цель самосозданья». Это ст-ние взято Блоком в качестве эпиграфа к сборнику «Земля в снегу» (1908).

(25)

Пиротехническая выдумка «Paradiso» целиком устремлена к общественным празднествам и фейерверкам Возрождения. О световых эффектах «Рая» (напр., Par. XXVII, 10–15) см. коммент. к Основной редакции, гл. IX. Ср.: «Б. С. (Кузин. — Л. С., Г. Л.) <...> любил музыку Баха, особенно одну инвенцию, исполняемую на духовых инструментах и взвивающуюся кверху, как готический фейерверк» («Путешествие в Армению», гл. Москва). В этих двух, близких по времени, местах, есть некоторое противоречие: в «Путешествии в Армению» М. соотносит фейерверки со средневековьем (готический фейерверк), а в «Разговоре» — с Возрождением. Трудно сказать, называет ли М. здесь «Возрождением» время Данте (в соответствии с традицией, которая возобладала в советском литературоведении) или же времена, отстоящие от Данте на 100–200 лет (тогда слово устремлена получает временной смысл направленности в будущее, об этом свойстве Данте М. неоднократно упоминает в «Разговоре»). Фейерверки проникают в Европу уже в XIII; в хрониках XIV в. упоминаются фейерверки (fuochi d’artificio) во Флоренции на Иванов день и Вознесение (M. Jona. Pirotecnia // Enciclopedia Italiana, vol. XVII, Roma, 1935, pp. 380–384), но развитая культура фейерверков ассоциируется именно с Возрождением и его народными гуляниями. Описание Римских и Венецианских карнавалов (на первой неделе Великого поста, т. е. на масленицу) — очень распространенный сюжет от Гофмана до Бахтина и Феллини, в особенности в путевых очерках и в письмах из Италии. Ср. в частности в письме Гоголя сестрам от 28 апреля 1838: «В последний вечер, который называется Moccolotti, гасят масленицу, т. е. везде, во всех окнах, показываются огни. Все, которые ни едут в колясках (а в колясках сидит человек по 12), все держат на длинных шестах огни, а другие бегут за ними тоже с шестами, на которых навязаны платки, и этими платками они стараются погасить свечи. Если им удастся это сделать, тогда они смеются от всей души. Во всё продолжение этого всё сливается в один гул». Значительное место празднествам Возрождения уделено в классической книге Я. Буркхардта, которую М. несомненно должен был читать как студент в Гейдельберге (1860, первый рус. перевод, СПб., 1876, второй — в 2 тт., СПб., 1904–1906, гл. V «Общественная жизнь и праздники»). Может быть ссылка на общественные празднества Возрождения имеет в виду не столько хронологическую приуроченность праздников, сколько непосредственный источник этих сведений — книгу Буркхардта. У него мы находим и прямое сопоставление картины из «Комедии» (правда, из «Чистилища», а не из «Рая», как у М. — речь идет о «триумфе» Беатриче в Purg. XXIX, 43 — XXX, 33) с средневековым праздничным шествием — церковной процессией (см.: Буркхардт Я. Культура Италии в эпоху Возрождения. Опыт. М., 1996. С. 357, о праздниках — с. 345–364), что говорит в пользу первой, расширительной, а не хронологической трактовки слова «Возрождение». Не исключено, что картина «старинных» фейерверков могла быть опосредована русским XVIII веком, ср. например стихотворные «Надписи на иллуминацию...» Ломоносова.