Светлый фон
все полезные сведения энциклопедического характера оказываются сообщенными уже на пятнадцатом стихе разбираемой песни... косвенно вводятся массовые сцены и толповые образы (мобилизация в долину Иосафата, командировка за плотью и т. д.)

(6)

То, что было сказано о множественности форм, применимо и к словарю. Я вижу у Данта множество словарных тяг... есть тяга латинская — то к «Dies irae» и к «Benedictus qui venis», то к кухонной латыни. Есть... тяга тосканская. То, что М. называет здесь множественностью форм, в итальянской филологии определяется как «многоязычие» (moltilinguismo) Данте в противоположность «одноязычию» (unilinguismo) Петрарки. Дж. Контини в работе 1951 г. называет двух первых лиц итальянской поэзии антиподами во всех отношениях (включая равнодушие Петрарки — в отличие от Данте — к теории языка); флорентийский язык Петрарки (fiorentinità ‘настоящий, подлинный язык’) он называет языком флорентийской диаспоры в Авиньоне (145, с. XXXII), т. е. оторванным от живой стихии родного языка. «Dies irae» — католический гимн (в «Комедии» он не упоминается, но занимает важное место в мессах, поэтому актуален в памяти М., знатока европейской музыки); «Benedictus qui venis» (Purg. XXX, 19) — см. гл. X основного текста и примечания. Названия гимнов — метонимическое обозначение торжественной латыни церковного богослужения. Термин «кухонная латынь» (лат. latinitas culinaria) — в противоположность настоящей, подлинной латыни, — обычно применяется к средневековой (варварской) латыни; выражение распространено в русском языке XIX в., вероятно из франц. latine de cuisine. Французские лексикографы XIX в. с известной долей осторожности возводят это выражение к узусу иезуитов, которые обязывали монахов ордена говорить на мертвой латыни даже в повседневном быту, в том числе и на кухне (154, с. 261). У М. этот термин появляется ранее, как обозначение нового языка, возникающего из мертвого, в частности возникновения романских языков из латыни: «Русский язык <...> сложился из бесконечных примесей, скрещиваний, прививок и чужеродных влияний, но в одном он останется верен самому себе, пока и для нас не прозвучит наша кухонная латынь и на могучих развалинах не взойдут бледные молодые побеги новой жизни, подобно древнефранцузской песенке о св. Евлалии» («О природе слова»).

То, что было сказано о множественности форм, применимо и к словарю. Я вижу у Данта множество словарных тяг... есть тяга латинская — то к «Dies irae» и к «Benedictus qui venis», то к кухонной латыни. Есть... тяга тосканская