При этом технологии всегда зависят от конкретных условий окружающей среды. Хотя они наделяют своих хозяев властью над природой, власть эта распространяется лишь на отдельные участки. Так, португальские корабли, долго господствовавшие в Индийском океане, оказались почти беспомощными в условиях Красного моря; лошади, выручавшие европейцев в Америке, гибли от наганы на юге Африки. Природные условия могут как сыграть на руку завоевателям, так и помешать им: болезни оказали услугу испанцам в Америке, но при этом сдерживали потенциальных завоевателей Африки в течение целых четырех столетий. Организационные и тактические приемы, удачно применявшиеся британцами в Индии, не сработали в горах Афганистана.

Те природные факторы, что препятствуют империалистическим завоеваниям в один период, впоследствии могут быть преодолены за счет более развитых технологий. В начале XIX в. паровые суда и канонерки позволили европейцам проникнуть в Бирму, Китай, на Ближний Восток и в некоторые районы Африки. В середине XIX и начале XX в. европейцы и американцы разработали санитарно-гигиенические меры, позволившие преодолеть барьер африканских тропических болезней, а также оружие, с помощью которого сломили сопротивление обществ, противостоявших западным агрессорам на протяжении сотен лет. Наконец, в начале ХХ в. аэропланы и бомбы помогли справиться с теми народами, которые получили в свое распоряжение огнестрельное оружие, всего поколением ранее дававшее странам Запада неоспоримое преимущество.

Таким образом, данные примеры подтверждают слова Леона Касса, процитированные мною во введении: «То, что мы в действительности понимаем под „властью человека над природой“, представляет собой власть одних людей над другими при использовании знаний о природе в качестве инструментов». Тем не менее «знания о природе», обеспечивающие «власть одних людей над другими», не являются монополией какой-то отдельной культуры. Хотя лишь немногие из незападных обществ в состоянии воспроизводить наиболее передовые и сложные технологии Запада, почти все они в состоянии приобретать более простые западные технологии предшествующего поколения. После того как индейцы Чили, Аргентины и Великих равнин получили в свое распоряжение лошадей, они оказались способны остановить продвижение европейцев на несколько столетий. Ту же роль сыграло и современное огнестрельное оружие, полученное Эфиопией и племенами Рифа от колониальных войск, а после Второй мировой войны оказавшееся во Вьетнаме, в Алжире и Афганистане.

Какие бы мотивы ни стояли за колониальными экспедициями, затраты и прибыли от них были достаточно очевидны (речь идет как о деньгах, так и о человеческих жизнях). Победоносные колониальные войны стоили недорого (или затраты на них компенсировались прибылями от эксплуатации новых территорий). По сравнению с европейскими кампаниями, испанские завоевания в Америке требовали небольших финансовых и людских ресурсов. Захват кораблей, взимание пошлин за безопасное путешествие и прибыли от торговли позволили небольшой Португалиии, одному из беднейших королевств Европы, содержать в Индийском океане целый военно-морской флот. В XVIII и начале XIX в. вместе со снижением прибыльности колониальных захватов замедлилась и экспансия Запада. Исключение составляла лишь Индия, где британцы переложили расходы на содержание колониальной армии и административного аппарата на плечи местных жителей. В Алжире и на Кавказе рост расходов на военные кампании замедлил империалистическую экспансию, а в Афганистане – и вовсе остановил. В конце XIX в., когда изготавливаемое промышленным способом вооружение и успехи медицины снизили стоимость завоеваний как в финансовом плане, так и в пересчете на человеческие жизни, западный империализм вновь пробудился к жизни.