Это решение является первым нарушением партийных догм. Однако оно совершенно логично. Призыв к мировому пролетариату следовать русскому примеру остался без ответа, Советы оказываются в изоляции. Тогда они открыто провозглашают свою цель: установление во всем мире диктатуры партии. После этого они не могут ждать, что «капиталисты» станут безучастно наблюдать за развитием режима, собирающегося их уничтожить. С 1918 г. Советы охвачены манией преследования. Им требуется регулярная армия, способная на равных воевать с армиями, называемыми капиталистическими. Для ее создания приходится обращаться к специалистам, то есть к кадровым офицерам старой армии, потому что новую военную организацию на голом месте построить невозможно.

В целях пропаганды, разумеется, народу внушают, что рабоче-крестьянская армия создана исключительно вождями пролетарского происхождения, но бесспорным фактом является то, что организована, обучена и подготовлена она бывшими офицерами и генералами, добровольно или принудительно зачисленными в ее ряды. Этот факт крайне важен, он позволяет понять происхождение той интеллектуальной преемственности со старой русской армией, которую мы видим в современной Советской.

Единственные осколки старой армии, оставшиеся в СССР, эти офицеры видят, как перед ними открывается безграничное поле деятельности. Революция все разрушила, все смела, им не придется бороться с рутиной. Армию предстоит создавать с нуля.

Среди тех, кто пошел на службу в Красную армию, мы видим крупных полководцев (Брусилов), профессоров Военной академии (Парский, Свечин, Зихович), известных генералов (Гутор, Зайончковский, Клембовский, Бонч-Бруевич, Ситин), опытных администраторов (Маниковский), даже бывшего министра Поливанова, а также тысячи офицеров и унтер-офицеров, в числе которых Тухачевский, Шапошников, Жуков, Конев, Блюхер, Говоров, чьи имена известны всем. Одних на службу заманивают демагогией, других угрозой репрессий, но многие идут в Красную армию, искренне убежденные в том, что их первейший долг — создать для страны новую армию, тем более что родную землю топчут германские войска.

Деникину, упрекающему его за переход на службу к красным, Брусилов отвечает: «Вы полагаете, что я размахиваю красным флагом с радостным сердцем? Страна больна, и не знаю другого оружия, кроме красного знамени». Режимы приходят и уходят, Родина остается.

Эти офицеры принадлежат к поколению, которое много страдало, много размышляло, а также много боролось за принятие в военном деле более здравых идей. У нас был случай представить эти идеи. В период с 1917 по 1928 г. Россия бурлит идеями, идет гигантская работа по выработке новой доктрины. Бывшие офицеры, проникнутые известными нам мыслями, используются в качестве преподавателей в военных академиях и училищах, а также как советники при командирах, вышедших из пролетариата. Они играют первую роль в деле подготовки кадров и выработке военной доктрины. Впрочем, они единственные, кто работает в этом направлении, потому что на данный момент в партии нет специалистов в военных вопросах. Специалистам тем легче передавать свои идеи марксистам, что у тех и у других есть нечто общее — реализм. С 1918 г. Суворов считается допустимым, а позднее будет официально признано, что его теории лежат в основе сталинских идей о войне. Первая памятка, которой снабдят бойцов новой армии, является суворовское «Искусство побеждать», адаптированное к современным условиям. Но Суворов подвергается цензуре и исправлениям. Из его учения марксисты изъяли национальный дух. Только в дни испытаний Второй мировой войны они поймут, какую огромную ошибку допустили.