Дело Гюэ сохранило свое значение не только потому, что оно было первым подобного рода, но и из-за того, что работа канадской лаборатории доказала, как далеко за пределы Европы шагнула криминалистическая и химическая наука о следах. Лишь пять лет спустя благодаря изучению следов было раскрыто еще одно преступление за тысячи миль отсюда, в другой части света. Только здесь главную роль в расследовании сыграли не взрывчатые вещества и взрыватели, а следы растений, на которые пятьдесят лет назад также обратили внимание криминалистов фантазия Артура Конан Дойла и учебник по криминалистике Ганса Гросса.
14
14
Бонди, пригород Сиднея, иногда называют «пляжным раем» на Тихом океане. Однако, если под раем подразумевают роскошную жизнь, как, например, во Флориде, это не о Бонди. Здешний желтый песок и морской воздух могут, конечно, соперничать с пляжами Флориды, но молочные бары и закусочные, где подают жареную рыбу и картофель, скромнее и демократичнее, чем во Флориде.
Летом 1960 г. в Бонди проживало более 20 000 человек – местных австралийцев, туристов, иммигрантов, командировочных, таксистов и водителей автобусов. Бэзил и Фрида Торн, скромная супружеская пара, поселились в начале года в двухэтажном доме на Эдвард-стрит. Торн работал туристическим агентом. Один из двух его детей, восьмилетний Грэм, посещал Шотландский колледж, так называемую общественную школу Сиднея; на самом деле это была традиционная частная школа. Бэзил Торн и сам когда-то был учеником Шотландского колледжа в Бельвью-Хилл по соседству с Бонди. Каждое утро в 8.30 Грэм в сером школьном костюмчике проходил от своего дома по Эдвард-стрит до пересечения с Веллингтон-стрит, там сворачивал и шел вдоль сквера до угла, к которому присоединялась улица О’Брайен-стрит, где ждал Филлис Смит, приятельницу его родителей. Ее дети тоже учились в Шотландском колледже. Филлис Смит сажала Грэма в свою машину и отвозила в Бельвью-Хилл в школу.
Этот заведенный порядок долгие годы оставался бы неизменным, если бы Бэзил Торн в одночасье не разбогател. Как постоянный участник сиднейской оперной лотереи, он каждую неделю покупал лотерейный билет за 3 доллара. В тот день, 1 июня 1960 г., находясь в командировке, Торн узнал, что на его билет пришелся главный выигрыш в 100 000 австралийских фунтов (почти 1 миллион немецких марок по курсу того времени). Внезапное богатство не вскружило Торнам голову, они оставались скромными людьми. Репортерам, ожидавшим в аэропорту Сиднея, Торн заявил, что не намерен сорить деньгами, они пригодятся его семье в будущем. Он продолжал вести скромный образ жизни и не предполагал, что его богатство может вызвать зависть у окружающих.