– Нет. Место проживания проверялось, конечно.

– Молдова была в числе, кажется, шести бывших советских республик, которые не принимали участия в референдуме 17 марта 1991 года о сохранении Советского Союза. Вы как-то мотивировали это? У вас был на это вотум парламента? Ведь в Москве на это реагировали раздраженно.

– Я вам уже рассказывал о дебатах вокруг проекта нового Союзного договора. Исходя из этого, мы тогда приняли решение бойкотировать референдум. Это было совместное решение руководства республики, и я принимал в нем активное участие – сам ездил по Молдове.

– То есть вы агитировали за бойкот?

– Да. Ну, об этом много написано: в каких районах я был, на каких площадях собирал людей. И люди нас поддерживали.

– А вы как-то консультировались с другими республиками? Скажем, с Украиной.

– Ни с кем не консультировались. И я понятия не имел, что другие тоже так делали. Ну как – слышал про Грузию…

– Украину, Армению.

– Но мы приняли это решение с самого начала. И, по сути, нам удалось его отстоять. Хотя, конечно, сепаратистские регионы частично голосовали – в воинских частях. Даже в Кишиневе в воинских частях открыли участки. На правом берегу туда ходило мало народу, на левом – побольше. Но этого все равно недостаточно, чтобы считать, что референдум состоялся. Это было наше кредо, если хотите. Иначе тогда зачем мы в 1990 году ратовали за другой Союзный договор?

– Когда вы почувствовали, что Россия готова перейти к рынку, начать экономические реформы, отпустить цены?

– Вы не поверите – накануне [отпуска цен]. Мы вместе с премьер-министром и с экономическим блоком – тогда министром экономики был [Константин] Тампиза – быстро, будучи еще в рублевой зоне, начали к этому готовиться. Мы знали, что может произойти в Молдове, если не либерализовать рынок. И мы, кстати, сделали это в один день с Россией, 2 января 1992 года. Отпустили цены.

– Но вы не знали, что в Москве это назначено на 2 января?

– Знали. Поэтому подготовили и отпустили – вы сами можете представить, что бы иначе было. Критика была неимоверная. Даже от сторонников рыночной экономики, которые до того времени ратовали за такую меру, а тут сразу стали кричать: «Это не либерализация цен, а необоснованное их повышение!» Но мы отстояли свои идеи. Вначале некоторые позиции оставались регулируемыми – хлеб, молоко и другие продукты первой необходимости. Уже тогда нашими партнерами были и Международный валютный фонд, и Мировой банк. За очень короткий срок мы решили проблему обеспечения народа всеми продуктами и товарами широкого потребления. Фактически мы сделали то, что нам не удавалось в два предыдущих года – у нас ведь тоже были пустые полки в магазинах. Люди нам на встречах говорили: «Пусть цены вырастут, но будет что покупать». Когда рынок насытился, возникла критика с другой стороны: «Сделайте так, чтобы мы могли заработать больше». С этим, к сожалению, труднее, эти реформы реализуются очень медленно. Это спровоцировало исход людей за рубеж, пусть уже и после моего ухода с политического молдавского Олимпа. Называют разные числа эмигрировавших, но в любом случае их было очень много… Кстати, и в России, и в западных странах много молдаван.