Кооператоры «из народа» занялись пирожками, шитьём кепок и прочей мелкой чепухой, но доходы их были низкими, а поборы со стороны чиновничества местных распорядительных органов — высокими. И это направление кооперативного движения быстро выродилось в полуподпольное кустарничество; народ не смог улучшить своё положение через свободный труд «на себя».

Иные, более ушлые предприниматели обратились к спекулятивно-посреднической деятельности, что при монопольно низких ценах на продукцию госпредприятий и хроническом дефиците позволяло мгновенно обогащаться. Это привело к росту цен, ухудшило жизнь народа и породило стойкую неприязнь к кооператорам вообще.

Но самое страшное в том, что закон о кооперации очень хорошо помогал воровать и устраивать свои дела вокруг государственных предприятий, и около них тут же возникли скопища всевозможных кооперативов, единственной задачей которых был увод дохода, номинально принадлежавшего государству, в частные карманы.

Делалось это так. Предположим, заводу требуется смонтировать какую-то установку. По государственным нормативам и тарифам на эту работу требуется три дня времени и пятьсот рублей денег; за это время и эти деньги её и делают рабочие завода. Одновременно директор сам, или под нажимом начальника цеха подписывает с кооперативом договор на выполнение этой же уже выполненной работы, но теперь уже за 10 000 рублей: половину директору, и половину «кооператору», весь кооператив которого состоит из него самого, его жены и тёщи. С одной сделки люди покупали машину, с двух — квартиру.

И таких заводов, начальников цехов и «работ» были тысячи, тысячи и тысячи по всей стране! Сращивание крупных предприятий, кооперативов и прочего подобного происходило повсеместно. В последующем, на этапе окончательного перехода народной собственности в частные руки, наработанные в кооперативный период связи, опыт воровства и накопленные деньги кое-кому очень пригодились.

Будь этот закон более серьёзным и продуманным — вполне мог бы создать основу для развития мелкого и даже среднего бизнеса в Советском Союзе, подобного тому, что имелся в годы правления И. В. Сталина. Непродуманный же закон плохо регулировал отношения государства и кооперативов, и, к сожалению, принятый несколько позже закон о государственном предприятии предоставил такие же плохо отрегулированные отношения с государством всей промышленности.

Пожалуй, уходу государства из управления экономикой этот закон содействовал даже больше, чем приватизация, проведённая позже «правительством реформаторов». Предприятия продолжали называться государственными, но директоров там выбирали, невзирая на мнение властей, и кто кому что должен, было совершенно непонятно. На разных предприятиях, в разных главках и министерствах закон внедряли по-разному, а «верхи» не контролировали процесс.