По окончании войны в пределах государственных границ Израиля оставалось приблизительно 156 тыс. арабов. В 1970 году арабское население Израиля составляло 440 тыс. человек. Они выбирали себе место жительства по большей части в населенных пунктах, где проживали исключительно арабы, а также в пяти городах со смешанным населением, где евреи составляли большинство — в Ако, Хайфе, Яфо, Рамле и Иерусалиме. Приблизительно 60 % арабского населения проживало в Галилее, еще 20 % — в “малом треугольнике”, деревнях, примыкающих к иорданской границе; два небольших арабских анклава, в каждом примерно по 7 %, оставались в районе Хайфы и в Негеве. В целом, как мы видим, все центры компактного проживания арабского населения находились поблизости от границ Израиля с враждебными ему государствами, и это обстоятельство обусловило необходимость пересмотра обещаний и заверений, данных руководителями еврейского государства относительно предоставления арабам равных прав гражданства. Как будет показано ниже, арабы получили полное право избирать представителей и самим быть избранными в кнесет, создавать свои политические партии, критиковать деятельность правительства, издавать свои газеты и журналы, обучать детей в школах, где преподавание ведется на арабском языке. Они имели право пользоваться услугами всех государственных учреждений и учреждений судебной системы. Наконец, подобно представителям всех прочих религиозных общин, мусульмане (составляющие большинство арабского населения) получили широкую юридическую автономию по вопросам личного статуса. Мусульманские кади, равно как и даяны, раввинских судов, стали государственными служащими, чья деятельность финансировалась из государственных источников. Вакфы, мусульманские религиозные траст-фонды, ранее управлявшиеся муфтиями, были выведены из сферы их ответственности, и функции муфтиев были переданы Министерству по делам религий Израиля, которое и осуществляет до сих пор управление от их имени. И наконец, арабы были полностью освобождены от несения всех видов воинской службы.

Освобождение от воинской службы стало свидетельством того глубокого недоверия, которое еврейское население испытывает к арабам, проживающим в Израиле. Известно, что они поддерживают тесные связи с сотнями тысяч своих родичей, которые, покинув Израиль, поселились в соседних странах. Таким образом, нетрудно было предположить, что оставшиеся в Израиле члены арабской общины станут испытывать психологические проблемы, связанные по меньшей мере с двойной лояльностью, а то и с явно выраженной неприязнью к новым израильским властям. Исходя из указанных предположений, правительство вплоть до апреля 1952 г. все время откладывало принятие законодательства о гражданстве. На протяжении четырех первых лет своего существования Израиль оставался, с юридической точки зрения, государством без граждан — как урожденных, так и натурализованных. Правда, кнесет первого созыва принял Закон о возвращении[355] (1950), согласно которому всем евреям, вне зависимости от места их проживания, предоставлялось право репатриации в Израиль. Заметим при этом, что арабское меньшинство вряд ли могло счесть для себя ободряющим толкование, которое давал закону Бен-Гурион: “Закон о возвращении подтверждает, что Израиль — это не только еврейское государство, большинство населения которого составляют евреи, но и государство для всех евреев, где бы они ни жили, равно как и для каждого еврея, который пожелает здесь поселиться. Это право является неотъемлемым для всех, кто был рожден евреем”. Выборы в кнесет первого и второго созывов проводились не на основе гражданства, а по месту жительства. И в том, что решение по вопросу о гражданстве все время откладывалось, не было ничего удивительного. Необходимо было изыскать “юридически обоснованный” способ ограничить права значительного по численности и не вызывающего особого доверия арабского меньшинства. Наконец, после длительных дебатов, кнесет принял в 1952 г. Закон о гражданстве, не упоминавший конкретно ни евреев, ни арабов, благодаря чему эта проблема и была решена весьма рациональным образом.