Разумеется, мало какие из перечисленных мер применялись на практике — разве что в случае крайнего обострения ситуации. В основном военная администрация действовала со всей возможной гибкостью и пониманием — во всяком случае, значительно более мягко, чем вела себя арабская военная администрация по ту сторону границы по отношению к еврейскому меньшинству. В сущности, лишь один вид ограничений постоянно осуществлялся израильскими властями: ограничение свободного передвижения между населенными пунктами. Так, например, араб из Назарета, пожелавший навестить своего родственника в Яфо, должен был обратиться к представителю военной администрации для получения специального пропуска. Ему предстояло заполнить соответствующие документы, принести их в штаб военной администрации и там ждать в очереди — иногда в течение нескольких часов. Безработному арабу, живущему, скажем, в деревне Шафа-Амр и желающему найти работу в Хайфе, предстояло проделать такую же процедуру, причем с точно такой же вероятностью получить отказ. Собственно говоря, отказывали немногим, но сама процедура подачи прошения отнимала много времени и была довольно унизительной.

Власти страны утверждали, что все эти правила служат только одному — обеспечению безопасности. Отмечалось, что соседние арабские страны вели постоянную радиопропаганду, адресованную арабскому меньшинству Израиля, а израильские арабы тем или иным образом поддерживали контакты со своими родственниками за границей. Эта аргументация была вполне обоснованной; тем не менее возникал вопрос: оправдывают ли соображения безопасности суровость указанных мер? Об этом говорили как еврейские, так и арабские критики существующего положения дел, и этот вопрос неоднократно поднимался в прессе и в кнесете. Реагируя на эту критику, Бен-Гурион создал в декабре 1955 г. специальную комиссию для рассмотрения вопроса об отмене военного правления или хотя бы уменьшении числа связанных с ним ограничений. Всесторонне рассмотрев ситуацию, комиссия в марте 1956 г. приняла решение, что еще не настало время для смягчения чрезвычайных мер, поскольку границы по-прежнему остаются небезопасными. Решение комиссии вызвало сильное разочарование у членов арабской общины, которые провели несколько митингов протеста; левая пресса, как арабская, так и еврейская, подвергла деятельность комиссии критике.

Однако к середине 1950-х гг. уже стали появляться признаки постепенного ослабления ограничений. Мало-помалу были сняты запреты на поездки в пределах арабской “зоны безопасности”. В судах начали, впервые со времени создания государства, рассматривать дела по обвинению представителей военной администрации в злоупотреблении властными полномочиями. Верховный суд страны, являющийся также Высшим судом справедливости, стал опротестовывать судебные решения низших инстанций о депортации арабов — даже в случаях, когда имелись подтверждения их противоправной деятельности. Хотя взаимоотношения Высшего суда справедливости и военных трибуналов к 1956 г. еще не были строго регламентированы, все отчетливее стала вырисовываться тенденция в пользу гражданской правовой системы. Так, даже армейские суды начали основывать свои решения на принципах общего права, и все это вместе давало надежду на скорейшие изменения в чрезвычайном положении.