Челночная дипломатия и первая стадия разъединения

Челночная дипломатия и первая стадия разъединения

А пока приближалась дата начала мирной конференции, израильский генерал Ярив, египетский генерал Гамази и их штабные офицеры продолжали встречи на 101-м километре шоссе Суэц—Каир (Гл. XXIV. Израиль склоняется к уступкам), в надежде найти возможные пути разъединения двух армий, чьи позиции оказались столь опасно переплетенными. На переговорах царила непростая обстановка, иногда они были на грани срыва, но впервые за двадцать лет со времен Смешанной комиссии по вопросам перемирия это были прямые переговоры. Гамази требовал отступления израильтян в глубь Синая. Ярив настаивал на территориальном обмене, с тем чтобы хотя бы часть египетской армии отошла на западный берег Суэцкого канала. К началу декабря стало ясно, что заключение соглашения пока даже не предвидится, и потому переговоры на 101-м километре были прекращены.

После этого Киссинджер приступил к реализации следующего этапа ближневосточной миссии; он был решительно настроен сохранить темпы своих дипломатических усилий и любыми силами усадить враждующие стороны за стол переговоров в Женеве к концу текущего месяца. (Если США возлагали большие надежды на эту Женевскую конференцию, то что уж говорить о европейских странах, всемерно стремившихся положить конец нефтяному кризису.) В ходе этого этапа Киссинджеру еще предстояло убедить израильтян приступить к поэтапному отводу войск с арабской территории, пусть даже в рамках промежуточного процесса размежевания. После нескольких остановок в Европе и Северной Африке Госсекретарь 13 декабря прибыл в Каир. Долгие переговоры с Садатом вечером первого дня и на следующее утро привели к важным уступкам со стороны Египта. Садат подтвердил, что египетский представитель примет участие в Женевской мирной конференции и даже готов сидеть в одном помещении с израильтянами — хотя это и не будет считаться прямыми переговорами с Израилем.

Ободренный такими достижениями, Киссинджер вылетел в Дамаск, где провел изнурительную шестичасовую беседу с президентом Сирии Хафезом Асадом. Здесь все усилия оказались напрасными. С самого начала сирийский лидер настаивал на том, что единственным условием переговоров должно стать предварительное согласие Израиля на полный отход со всей территории Голанских высот. Позиция Асада относительно военнопленных была еще более жесткой. Он не собирался ни предоставить списки военнопленных, ни позволить посещение представителей Красного Креста, ни согласиться на обмен ранеными до тех пор, пока Израиль не даст согласие на полный отвод своих сил. После того как в Иерусалиме решительно отклонили такое предварительное условие, Асад объявил 18 декабря о своем решении бойкотировать Женевскую конференцию. Киссинджер философски отнесся к этому, поскольку шансы на результативные переговоры при отсутствии сирийцев были более значительными. На протяжении следующих восемнадцати часов Госсекретарь посетил Иорданию, Ливан и Израиль, и везде ему сопутствовал успех. Король Хусейн согласился послать в Женеву министра иностранных дел. Израильтяне также согласились участвовать в работе конференции, получив предварительно следующие заверения: роль ООН на конференции будет чисто формальной, в Женеву не прибудут представители ООП, а арабо-израильские дискуссии будут вестись “лицом к лицу”. Существовало мнение, что размежевание должно предусматривать значительные израильские отступления, но Киссинджеру удалось убедить Голду Меир и ее советников, что целесообразно пойти на определенный риск ради беспрецедентной возможности достигнуть окончательного мирного соглашения.