В соответствии с солидаристской риторикой Сталина, продовольственные пайки имели не только всеобъемлющий, но и несколько более эгалитарный характер, чем в системах нормирования прошлого. Классовый паек продолжал определять структуру распределения: «рабочим» официально выделялось на 25–33 % больше продовольствия, чем «служащим» на одном и том же заводе или в одном и том же городе; однако в ходе войны категория служащих практически исчезла. Все больше профессий переквалифицировались в категорию «рабочих», пока к 1944-му их соотношение к «служащим» не составляло одиннадцать к одному [Чернявский 1964: 84]. При этом система рационирования продолжала подвергать дискриминации неработающее население: калорийность пайка составляла менее восьмисот калорий в день, а с февраля 1942 года ни один трудоспособный мужчина в возрасте от 16 до 55 лет или женщина от 16 до 45 лет, за исключением студентов и матерей с маленькими детьми, не имели права на получение пайка, если не были трудоустроены. В то же время дополнительное продовольствие использовалось для поощрения «патриотического» поведения: заведения детей, сдачи крови [Чернявский 1964: 7-81; Любимов 1968: 32, 37–38; Moskoff 1990: 148–150][587].

Наиболее значительная разделительная линия, еще более выраженная, чем раньше, проходила между крупными, высоко приоритетными предприятиями и менее крупными, менее важными концернами. Первые пользовались льготным снабжением из центра, как и в начале 1930-х годов, а их права на дополнительное продовольствие были значительно расширены. Восстановленные в 1942 году заводские ОРСы укрепили контроль над «подсобными хозяйствами», которые были в упадке с 1935 года, и во многих случаях вернули себе статус независимых совхозов. В 1939–1940 годах, и особенно в 1941-1943-м, региональные власти передавали эти хозяйства обратно заводам, которые стали отвечать за снабжение топливом, транспортом и дополнительной рабочей силой в период посадки и уборки урожая, но получали 50 % зерна, мяса и рыбы, а также все овощи и другие культуры, выращенные в таком хозяйстве [Чернявский 1964: 131–134]. Это приносило непосредственную пользу работникам в виде дополнительного питания. В 1943 году в Москве представители партии сообщали, что заводские хозяйства «по сути перестали быть подсобными и стали представлять собой почти главные ресурсы» для снабжения заводов продовольствием[588]. ОРСы и профсоюзы организовывали групповые выезды для сбора дикорастущих ягод и грибов, а также крапивы и даже сосновых иголок, в которых, как выяснилось в те годы, содержится большое количество витамина С. Даже армия была вовлечена в движение «подсобных хозяйств», которые стали важным для военных источником продовольствия в 1944–1945 годах [Чернявский 1964: 139–140; Тыл Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1977:206–207; Павлов 1983:138–139; Moskoff 1990: 113–134].