На представления пьесы Сельвинского публика съезжалась для того, чтобы посмотреть на игру актера, открывшего в своем герое мир новых человеческих переживаний. Он стоял перед зрительным залом в неуклюжем меховом одеянии, и на его скуластом смуглом лице с темными прядями волос, в его наивных, серьезных глазах почти с физической ясностью отражались движения ищущей упорной мысли. Первобытный человек на глазах зрителя продирался в новый мир сквозь чащу веков. В нем постепенно складывалось представление о возникающем мире иных человеческих отношений, построенных на справедливости и на равенстве людей труда. Эта мысль медленно созревала у недоверчивого Умки, росла, ширилась и наконец с ослепительной яркостью освещала его сознание. Человек в театральном гриме и экзотическом костюме пленял необычайной искренностью и глубиной своих душевных движений.

Конечно, этот образ перерастал за пределы драмы Сельвинского, в которой поэт еще раз рассказывал о своих странствиях в мире в поисках утраченной ясности миросозерцания. Стихотворный монолог поэта, рассеченный на реплики, не был свободен от иронии, от скептицизма утонченного цивилизованного человека, идущего к простоте и ясности мысли чересчур сложными путями. Ироническая усмешка Сельвинского растворилась в страстной игре актера. На протяжении трех часов спектакля Орлов рассказал судьбу целого народа, поднявшегося от безрадостного существования к новой, исторически осмысленной жизни.

Крупным театральным событием оказалась постановка шекспировского «Отелло» в Малом театре. Еще вчера находившийся в своеобразном творческом резерве шестидесятилетний актер Остужев, талантливый, но несколько поверхностный мастер старого романтического стиля, неожиданно заговорил со сцены взволнованным человеческим голосом.

Казалось, необычайно трудно сказать что-то новое в этой шекспировской трагедии, которая была переиграна всеми мировыми трагиками. И что значительного можно было открыть для современного зрителя в этой старой драме о ревности, как определяли раньше «Отелло» шекспироведы? Между тем ни один спектакль этого сезона не имел такого бесспорного успеха у широкой аудитории, как «Отелло» с А. Остужевым. У театральной кассы на «Отелло» выстраивались длинные очереди. И на каждом представлении игру Остужева сопровождали овации зрительного зала. Сама постановка трагедии (С. Радлов) не отличалась оригинальностью. Она была выдержана в пышном оперном стиле. Спектакль поднялся на уровень события прежде всего благодаря игре Остужева. Он превратился в настоящий триумф актера.