В «Грозе» Московский Художественный театр (постановка Вл. И. Немировича-Данченко) не только не внес ничего нового в понимание драмы Островского, но не принял даже готовой добролюбовской концепции, которая почти исчерпывает содержание «Грозы» даже сейчас, через семьдесят пять лет после появления знаменитой статьи Добролюбова. Театр затушевал социальный смысл трагедии, отодвинул в сторону тему темного царства. В этом отношении характерно отсутствие в спектакле первой картины третьего акта, чрезвычайно важной для характеристики Калиновского царства. На передний план вышла тема «греха» Катерины, его индивидуально-этического оправдания.
Такой же отказ от современного понимания Островского прозвучал и в прошлогодней постановке В. Сахновского «Последней жертвы» в Театре Красной Армии. Практическая купеческая вдовушка, которую Островский показывает с симпатией, но не без лукавой улыбки, предстала со сцены как трагическая страдающая героиня. И здесь театр послушно пошел за традициями дореволюционной сцены, не разгадав более тонкого замысла драматурга.
Такие необдуманные отступления назад часто встречаются в нашем театре. Они даже умножились за последние годы. Разочаровавшись в чересчур радикальных перелицовках пьес Островского, театр иногда ищет спасения в старых сложившихся канонах исполнения, не отдавая себе отчета в том, что они извращали Островского еще при его жизни.
В истории постановок пьес Островского на советской сцене особняком стоят ранняя работа Мейерхольда над «Доходным местом», «Горячее сердце» Станиславского и «Таланты и поклонники» в Театре-студии Р. Симонова. Спектакли эти не равноценны по своему общественно-художественному значению и различны по стилю. Но в них найдено сочетание психологической сложности человеческих образов Островского с заострением их социального облика. В этих спектаклях режиссерский замысел раскрывается прежде всего через актеров, которые создали центральные образы, действительно новые по своему звучанию и опирающиеся не на каноны прошлого исполнения, но на живое, современное осмысливание героев Островского.
Опыт этих спектаклей еще недостаточно учтен советским театром в целом. А в то же время именно в них намечена генеральная линия в сценическом освоении наследства Островского.
Итоги театрального сезона (1935/36){75}
1
1
Истекший сезон в театре был полон неожиданностей. Он начался с широковещательных программ, с которыми выступили руководители почти всех московских театров, а закончился дискуссией о формализме и натурализме, где те же руководители выступали с резкой критикой своей собственной работы и работы своих театров.