Остужев открыл в шекспировском Отелло свою тему. Он сыграл не трагедию ревности, но трагедию «черного человека», опутанного ложью и лицемерием цивилизованного мира. Актер уводит в тень мотивы ревности и заставляет звучать иные ноты в душе мавра. Именно поэтому он проводит четвертый акт и приглушенных, сдержанных тонах. В герое Остужева говорит обида и ненависть человека угнетенной расы. Он окружен врагами, и чем дальше идет действие, тем более настороженно он озирается вокруг себя и прячет внутрь свой гнев. Это не царственный полководец с горячей африканской кровью, которого обычно играли прежние трагики. Отелло для Остужева — простой, бесхитростный мавр, попавший в ловушку, в окружение хитрых и жестоких людей. Он убивает Дездемону для того, чтобы восстановить нарушенную справедливость. Это — месть за обман, за черное коварство льстивых людей с белой кожей и хищными когтями.

Такая трактовка и сделала героя Остужева необычайно близким советской аудитории. Она заставила зазвучать в шекспировской трагедии живые современные ноты.

Можно много интересного сказать об игре Остужева в «Отелло». Его тонкая работа в этой роли заслуживает самого тщательного и подробного разбора. Но дело не только в смысловом истолковании роли. Это — больше чем первоклассное мастерство. Когда смотришь игру Остужева в этом спектакле, кажется, что актер открыл для самого себя еще нетронутый мир душевных переживаний, что в нем самом родился новый человек, который смотрит в мир чистыми, ясными глазами. В старом актере, прошедшем как будто уже весь свой путь в искусстве, неожиданно зазвучала человеческая молодость.

Как это ни странно покажется на первый взгляд, есть что-то общее в этих двух образах, созданных советскими актерами в последнем сезоне. Венецианский мавр в трактовке Остужева чем-то напоминает чукчу Орлова. Здесь сходство не только в национальной теме, которая сближает этих разных героев. Сходство между ними идет глубже.

В игре Остужева и Орлова при всех стилевых и индивидуальных различиях проскальзывают общие психологические черты. Не то это — наивность и чистота мироощущения, не то — душевная страстность, с которой они защищают свое человеческое достоинство. У черного мавра и у чукчи с различной жизненной судьбой живет одна человеческая душа, доверчиво обращенная к людям.

Случайно ли это сходство? Едва ли. Какими бы историческими костюмами ни закрывался актер, он всегда в своем искусстве в той или иной форме выражает психологию своих современников. Психологические черты нового человека и отразились одновременно в творчестве двух мастеров советского театра. Они и подняли их создания на уровень общественно-театрального события.