И в последней работе над шекспировской комедией «Много шума из ничего» Вахтанговский театр остался в пределах карнавального «турандотовского» стиля, чересчур принарядив свой спектакль и затушевав в комедии серьезные драматические ноты.

Эта веселость Вахтанговского театра еще не потеряла за пятнадцать лет его существования свежести и непосредственности. Она не заштамповалась в мертвых рутинных приемах. Театр сохранил свою молодость, живость движений и чувство изящного. Он еще умеет порхать в своих грациозных спектаклях. Но чем дальше, тем острее проявляется ограниченность этого игрового стиля. Стилизация очень часто переходит в манерную красивость, и лукавая ирония сменяется серьезной игрой в безделушки.

И дело здесь не только в том, что, оставаясь на этих позициях, театр уходит от большого содержательного искусства, от глубоких тем, которые выдвигает перед ним современная жизнь. Маскарадный стиль ограничивает возможности внутреннего творческого развития коллектива театра. Он останавливает рост актерских индивидуальностей, консервирует исполнителей в пределах однажды найденной манеры, дает им задачи чисто внешнего, поверхностного раскрытия человеческого образа.

Нелегко расставаться со своим прошлым, особенно с таким блестящим прошлым, овеянным легендарной славой Вахтангова и воспоминаниями о первых успехах, о первых аплодисментах, которыми встретила московская публика рождение театра в «Принцессе Турандот». Не без труда, не без сожалений Вахтанговский театр освобождается от своих традиций, сложившихся за полтора десятка лет его профессиональной работы. Время от времени он снова обращается к уже пройденным этапам, пытаясь воскресить на сцене видения своей театральной юности и утвердить их как свою подлинную и единственную биографию

2

2

Но за эти годы в театральном здании на Арбате вырос и другой театр, гораздо более интересный, содержательный и острый, чем его предшественник. Это — тот же веселый театр, создающий радостное оптимистическое искусство. Он не зачеркивает своего прошлого, но органически включает его в основных и лучших его тенденциях в свой новый складывающийся стиль.

Начало этого нового пути Вахтанговского театра мы находим в его давнишних постановках — «Барсуки» и «Виринея», сделанных более десяти лет назад. В этих старых спектаклях театра впервые на его сцене маскарадная стилизация уступила место более глубокому подходу к материалу революционной действительности. В них зазвучало ощущение драматизма реальных жизненных событий, и условные театральные персонажи уступили дорогу живым людям. Уже в те годы Вахтанговский театр наметил вторую линию своего творческого развития. Но только с «Егора Булычова» она определилась как основная и решающая в практике этого театра. Ей принадлежат и такие прекрасные спектакли вахтанговцев последних лет, как «Аристократы» и «Далекое».