Массовый туризм оказывал воздействие не только на исторические города, но и на природу; возникло беспокойство, что нашествие туристов на природу может нанести вред экологии. Один турист в письме, направленном в «Литературную газету», рассказывал, что на озере Селигер туристы ставят палатки, используя в качестве кольев молодые деревца, оставляют пустые банки, разбитые бутылки, бумагу, вырванные с корнем деревья. Один спортивный чиновник в 1966 году говорил так: «Нечего греха таить, не все путешествия, походы отвечают задачам советского туризма. Немало имеем случаев плохого отношения к природе, поджогов леса, бессмысленного уничтожения растительности. Имеются случаи, когда походы и путешествия превращаются в бесцельные пикники»[553].

Представители Всероссийского общества охраны природы – негосударственной организации – с 1960-х годов участвовали в работе Центрального совета по туризму, чтобы защищать экологию от туристов-вандалов[554].

Как и во время борьбы с бродяжничеством в 1930-е годы, чиновники от туризма опасались, что неорганизованные группы «дикарей» исповедуют неверные ценности – гедонизм и индивидуализм, угрожая тем самым коммунистическому проекту. Те, кто чуждался групп, кроме того, нарушали правила советского туризма. В начале 1930-х годов журналисты клеймили их как «бродяг», и такое явление, как бродяжничество – бесцельные путешествия или, хуже того, пикники, устраиваемые в одиночку, – критиковалось и в 1950-е, и в 1960-е годы[555]. Отрыв от коллектива в заграничных поездках был серьезным прегрешением против групповых ценностей и к тому же создавал проблемы с безопасностью. Руководители групп в своих отчетах критически высказывались о подобном поведении. Запрещалось даже навещать живущих за рубежом родственников, но все же многие покидали свои группы, чтобы увидеться с родными, служащими в советской армии, друзьями, с которыми завязали отношения в их родной стране или в СССР, другими знакомыми. Обычно руководители групп обладали безупречными партийными характеристиками, но один из этих видных деятелей тем не менее сбежал с поздравительного банкета, чтобы провести вечер в болгарском городе. Чем больше турист привыкал к заграничным поездкам, тем с большей вероятностью он хотел «увидеть все своими глазами», путешествуя самостоятельно, а не в составе группы. Во время круиза по Дунаю муж и жена, чье поведение вызвало критику, возразили, что они за поездку заплатили и будут уходить и приходить, когда им заблагорассудится[556]. Перед нами классический парадокс: путешествие должно приводить к самореализации, которая является общественным благом, но уверенность в себе ведет к нарушению норм социалистического коллективизма. Выше всего были ставки в зарубежных поездках, но противоречия между дисциплиной, навязываемой членами группы друг другу, и дисциплиной, усваиваемой через социальные нормы, были свойственны советскому туризму в целом, как внутреннему, так и заграничному. В то же время одиночный велопоход Г. Л. Травина приобрел в 1960-е годы широкую известность и явился подтверждением того, что путешествие в одиночку также способно развить уверенность в своих силах и внушить любовь к родине [Харитановский 1960, 1965; Травин 1975].