Катарина неспеша двигалась на мне, глядя в глаза, а потом наклонилась и поцеловала шрам от пули на моем плече.

– Патрик, а ради меня ты смог бы?

– Да. – ответил я, – Когда-то я понял, что может быть жизнь, которая дороже мне чем собственная.

Катарина умолкла и задвигалась быстрей, я снова вцепился в ее попку и стал целовать раскачивающеюся передо мной грудь, а потом и вместе с Катариной поднялся с кресла и уложив ее на стол продолжил уже сам. Не переставая двигаться, я поднял ее ноги и стал целовать ступни.

– Черт, Патрик, ты бесподобен. – сказала Катарина и закатила глаза.

В это раз она не кричала, а только судорожно выдыхала и ерзала по столу, вцепившись руками в столешницу. Я смотрел на нее и сам задыхался от удовольствия, а концу несколько раз вскрикнул, заставив Катарину посмотреть на меня. Я утопал в ее затуманенных глазах и мое тело вздрагивало каждый раз, когда моя грудь касалась ее ног. Когда все кончилось, я обессиленный уселся на пол между ее свисавших со стола ног. Я обхватил их и крепко прижал к себе.

– Патрик, я не дойду до кровати. – сказала Катарина.

– Я тоже. – ответил я, – подожди немного и я отнесу тебя.

Я попытался нащупать рукой недопитый коньяк, но не сумел. Катарина приподнялась на столе и подала его мне. Я выпил то, что осталось и встал на ноги. Бережно подняв Катарину, я понес ее в постель, а она целовала меня в щеку, ухо, лоб, везде куда могла дотянуться. Мы улеглись, укрывшись одеялом и почти сразу уснули.

Когда я проснулся утром испугался, что ее снова не окажется рядом, но сразу почувствовал ее тело касавшееся меня. Я облегченно вздохнул и, поцеловав спящую Катарину, пошел в ванну.

Стоя под струями воды, я в который раз думал о превратностях бытия. Еще вчера я не ждал от жизни приятных сюрпризов, а сегодня все изменилось. Этот неожиданный восхитительный сюрприз лежал в моей постели и меня разрывало от счастья. Ночь с Катариной дала мне гораздо больше, чем все мои беседы с отцом Домиником и Графиней. Визиты к ним помогли мне смириться, а приезд Катарины позволил мне заново ожить. Она стала моим Рейхенбахским водопадом, красивым и стремительным, который вынес меня за пределы скорби.

Когда я вернулся в комнату Катарина сладко потягивалась в постели. Я плюхнулся рядом и полез к ней с поцелуями.

– Патрик! – воскликнула Катарина, пытаясь отстраниться, – Дай мне хотя бы умыться и почистить зубы.

Мне очень не хотелось отпускать ее.

– Потом. – сказал я, – Ты и так прекрасна. Редко встретишь такую красавицу поутру.

– Твою мать, Патрик, я хочу в туалет.