Но оптимизм привлекателен, потому что весь мир, так или иначе, в основном пессимистичен. Люди ходят с хмурыми лицами, они всегда жалуются и ворчат. Встретить оптимиста очень приятно. Люди всегда говорят о шипах; встретить кого-то, кто говорит о цветах и ароматах, – большая удача. Но и оптимист также заблуждается.

Позвольте рассказать вам анекдот.

Однажды я посетил больницу, в которой после автомобильной аварии лечился Мулла Насреддин. И я спросил Муллу:

– Как самочувствие? Наверное, все эти переломы и раны причиняют тебе невыносимую боль. Ты очень страдаешь?

– Да нет, не очень, – сказал Насреддин. – Только когда смеюсь.

Приятно встретить такого человека. Он встречается редко, но он заблуждается в такой же степени, что и более распространенная разновидность – пессимист. Девяносто девять человек из ста – пессимисты. Они ищут страдания, ожидают страдания. Они убеждены, что, как бы все ни сложилось, все равно все кончится плохо. Они к этому готовы. Если этого не случится, они будут разочарованы. Они всегда ждут отрицательного, негативного; они во всем видят темную сторону. Эти люди, безусловно, заблуждаются, но именно из-за этих людей – а таких большинство – возможно другое, более редкое явление: человек, ищущий утро, ищущий молнию на фоне темных туч. Когда ночь очень темна, он ждет, потому что он знает, что утро уже близко. Он всегда полон надежды. Но я снова повторю, что оба они неправы, потому что жизнь не черная и не белая. Фактически, жизнь серая. В одной крайности она кажется белой, в другой крайности она кажется черной, но посередине между крайностями – целая гамма полутонов, оттенков серого.

Человек, который понимает оба подхода, становится невыбирающим. Он не оптимист и не пессимист. И вы не найдете его ни в одной из комнат. Вы не увидите его несчастным, и вы не увидите его в состоянии чрезмерного энтузиазма. Это цель будд: они не в агонии и не в экстазе. Они не знают никакого волнения; они просто в молчании, в покое. Именно в этом состоит блаженство, сат-чит-ананд. Блаженство – это не счастье, потому что в счастье есть определенное волнение – счастье лихорадочно. Рано или поздно вы от него устанете, оно не естественно. Рано или поздно вам придется оставить его, придется стать несчастным. Блаженство – ни то, ни другое; оно не отрицательно и не положительно. Оно трансцендентно. Оно за пределами двойственности. Человек блаженства остается в покое, в молчании, в равновесии. Что бы ни случилось, хорошее или плохое, он принимает все, потому что он знает, что жизнь – это все.