— Не бойся. В этом месте твоя магия никому не навредит, — я протянул ему руку. — Вот, держись крепче и выпускай.

Стеклянный купол, накрывающий атриум сверху, распахивает лепестки-створки, и мгновением позже в небо ударяет волной детской магии. Начинает идти снег — тихий, обильный, рождественский. В тропиках, при полном отсутствии облаков.

— Ты у нас, оказывается, погодник, Юки-кун. Редкий дар. Любишь снег?

— Люблю. Он лучше дождя, но на Окинаве почти не выпадает. А что такое «погодник»?

— Маг, которому лучше всего даётся управление Водой и Воздухом, но только если их *очень* много.

— Как — маг? Разве они бывают?

— Бывают, — я выпускаю стайку светящихся бабочек. — Мы с тобой — волшебники, Юки. И вот эта добрейшая птица — тоже.

Я улыбаюсь Ночи, и она перелетает мне на плечо. Мы с мальчиком усаживаемся под дерево.

— У меня получается только разрушать, Гарольд, — Юки осторожно гладит сову по крылу. — Да ещё тогда, когда я этого не ожидаю.

— Все дети-волшебники через это проходят, Юки. Это называется «детские выбросы». До десяти-одиннадцати лет мало у кого получается управлять Даром осознанно.

— И у тебя так было?

— Увы. Меня сильно за это наказывали.

— Меня не наказывают, но мама очень расстраивается. Я пытаюсь сдерживаться, но…

— А вот сдерживаться не надо. Магия должна иногда выходить, иначе будет плохо и тебе, и окружающим. Что же касается твоей мамы… Как часто у тебя это происходит?

— Вот теперь, наверное, до зимы успокоится. Но зимой оно чаще бывает.

— То есть до декабря-января ты дотерпишь.

— Попробую. А зачем тебе?

— Хочу сделать тебе оберег. Это такая штука, которую носят с собой маленькие маги, и которая забирает лишнее во время выбросов.

— Здорово! Но… как ты мне её передашь? Я не знаю, как называется место, где мы живём. А давай мы ещё раз встретимся? Во сне! Я у мамы адрес спрошу и выучу.

— Я тебя теперь сам найду. Ты же в Лондоне живёшь?