Я полез в сумку и извлёк оттуда… двустволку. Гермиона выпучила глаза и набрала полные лёгкие воздуха, но была стиснута в объятиях Лавандой, плотно зажавшей ревнительнице Порядка рот. Остальные, впрочем, имели не менее ошалелый вид, но стояли молча.

Я зарядил в стволы два термитных патрона и осторожно выглянул из коридора в новое помещение. К этому моменту, правда, я уже так сильно не волновался, потому что во втором зрении увидел: области безмагии нет.

Тролль лежал на полу с размозжённой головой. Поскольку в случае тролля это ещё ни о чём не говорит, добавлю: абсолютно мёртвый. Второе зрение утверждало это со всей определённостью.

— Кто-то идёт впереди нас, — тихо констатировала Лаванда. — Знаешь, Гарольд, твоё предположение о Квиррелле уже не видится мне настолько же неправдоподобным, как полгода назад.

— Думаешь, это он? — спросила Грэйнджер.

— Не знаю, Гермиона. Но больше и правда некому.

Вообще говоря, есть ещё непонятная крыса. Некий Питер Петтигрю, согласно газетным подшивкам считающийся зверски убитым неким Сириусом Блэком в ту же самайновую ночь, что и мои родители. В самом инциденте ничего необычного нет: последняя ночь октября — столь же чудесная, сколь и дурацкая, ибо провоцирует десятки тихих психов именно в этот день отчебучить ту самую навязчивую идею-мечту, что нежно лелеется ими весь предшествующий год. Сколько ещё ненормальных магов на исходе месяца занимались членовредительством, своим и чужим, газеты не написали. Ограниченной площади печатных изданий хватило только для этих, вошедших в топ-два: лорда Волдеморта и нашего таинственного Блэка. Первый, понятное дело, оттянул на себя львиную долю литерного лимита. Чем настолько особенным выслужился второй, скупая пресса не сообщила.

Почему этот Петтигрю скрывает факт своего выживания и прячется в семье Уизли, я не знаю. Почему он упорно лез ко мне и гадил на подушку — даже и знать не хочу. Мне в теле совы, между прочим, ни разу не приходило в голову кому-то куда-то специально нагадить. Это определённо какая-то патология, и коричневые подробности иных её проявлений я откапывать решительно не желаю.

Но о том, что к дамблдорской заначке полез отнюдь не Петтигрю, мне известно по событиям «прошлого раза». А потому — довольно рефлексировать.

— Пойдёмте дальше, — предложил я, осторожно разрядив и спрятав ружьё.

— Гарольд Поттер, откуда у тебя огнестрельное оружие? — спохватившись, вернулась к отложенному допросу Грэйнджер.

— Гермиона, если ты *уверена*, что тебе нужно такое же ружьё, я могу поспособствовать его приобретению, — серьёзно ответил я.