— Уважаемые зрители, — пробормотала себе под нос Браун. — Так цинично над экзаменационными испытаниями у нас ещё никто не издевался…

* * *

В геометрическом центре следующей комнаты располагался стол. Иной мебели в комнате не было. Ты ж не сидеть сюда пришёл, верно? Минимализм инсталляции был настолько провоцирующим, что нестерпимо захотелось назло режиссёру проигнорировать дешёвку в центре и основательно обследовать затенённые окраины на предмет тайников с галеонами, скрытых ходов за панелями и подсказок на потолке. Судя по поведению остальной пятёрки соратников, мы испытывали схожие чувства.

Игр с освещением в этой комнате не практиковали, зато увлекались пиротехническими эффектами. Стоило мне приблизиться к столу, как дверной проём позади и дверной проём впереди перекрыло двумя высокими стенами жаркого пламени: жёлтого с красными языками — сзади, и жёлтого с белыми — впереди. Ну а вдруг мы забудем, через какую дверь вошли, верно?

— Похоже, тут и вправду нет ничего, кроме стола, — завершила «простукивание стен» Падма.

— Эти бутылочки однозначно принесли из дома Уизли, — поделился я своей догадкой.

Семь сосудов разной формы, цвета, размера, материала затычек и так далее — выстроились ровной линией в центре стола. Чуть ниже лежал лист пергамента, покрытый аккуратными каллиграфическими строчками. Изголодавшаяся по нечитанным текстам, первой этим листком завладела Гермиона.

— Здесь логическая загадка, сформулированная в стихах, — поведала она. — Надо же, кому-то было не лень сочинять столько воды. Так… бла-бла-бла, две отравы, три нейтралки, один назад, другой вперёд. Весь яд слева от нейтральных, неясно — то ли подряд, то ли автора просто прихватило высоким стилем. Самый большой и самый маленький — не яд. Номер один и семь — не вперёд, номер два и шесть — одинаковый состав. Гм… вот этот, самый маленький флакон — пропуск вперёд.

— Всё верно, — помедлив, подтвердила её вычисления Падма. — А эта колба с краю — пропуск назад.

— Но зелья в маленьком флаконе — только на один глоток, — заметила Лаванда.

Все нерешительно замолчали. Взгляды присутствующих постепенно скрестились на мне.

— Гарольд?

Я молчал некоторое время, глядя на белое пламя у входа. Наконец вздохнул, неспешно достал палочку из-за уха и направил её в потолок.

— У меня есть идея получше, друзья. «Verbum virtutis: Omnes somnum!»

Ничего не значащая формула была произнесена для отвода глаз: пятеро детей погрузились в здоровый сон прямым влиянием на организмы. Я устроил поудобнее неудачно сползшую на пол Гермиону, взял пергамент у неё из рук и вернул на стол. Подошёл и встал перед белым пламенем.