— Это его самая первая публикация, — пояснил он. — Я тогда в шутку выпросил у него автограф, а журнал спрятал. Просто так. Хотел подарить через много лет, но сейчас, думаю, актуальнее.

Алиса кивнула и, подумав, кивнула снова:

— Я готова.

— Не передумала?

— Нет.

— Тогда поехали.

Как добрались до госпиталя, Алиса не запомнила. Все слилось в одну серую пелену, сквозь которую проступали только редкие звуки — в основном, короткие односложные вопросы Ханса и такие же односложные ответы Алисы. Сознание словно отключило перегруженный событиями последних двух суток мозг и включило его только, когда появился новый раздражитель.

— Здравствуйте, я насчет тел, — подошла к ним работница госпиталя в классическом светло-зеленом комбинезоне. — Их можно будет забрать…

Углы коробки больно врезались в ладони, Алиса сжала зубы и резко выдохнула, прогоняя подступившие слезы.

— Секунду, — жестом прервал медсестру Ханс. — Это вам со мной обсуждать. Алиса, иди пока… попрощайся.

Алиса кивнула и толкнула дверь.

— Папа…

Но чуда не случилось.

Полу-сидящий на кровати, с головой, обмотанной бинтами так, что открытыми были только глаза и губы, с катетером в левой руке и правой ногой, скрывающейся в капсуле регенератора, он посмотрел на Алису словно впервые ее видел.

— Здравствуйте, — слегка улыбнулся папа. — У вас очень знакомое лицо. Кажется, вы меня уже навещали?

Алиса осторожно поставила коробки на тумбочку и ответила, глядя в сторону:

— Да. Я твоя… ваша… дочь.

— Как странно, — нахмурился папа. — Не думал, что у меня есть дочь. У меня же даже жены нет. Иначе мне бы сообщили… Сообщили же?

— Уже нет, — всхлипнула Алиса. — Теперь уже нет. Ни жены, ни… ни второй дочери… Моих мамы и сестры…

Папа перестал улыбаться.