– Может быть, – поежился Тис. – Хотя, кажется, пока что они не слишком спешат.

– Они уже поймали главную добычу, – объяснила Кайла. – Вытащили из сумрака Сикру. Наш черед впереди.

– Так это та самая Сикра? – удивился Синай. – Твою же мать. Кто смог с ней сладить!

– Олс, – прошептала Дилга. – Ведь так?

– Олс, – кивнула Кайла. – Хотя он и предстал в своем самом прекрасном облике. В облике Крайка Мэйласа.

– Что это было, – захныкала Фригра. – Куда вы забрали у меня эту сладость? Где все?

– Ты что, Тис? – прошептала, приходя в себя, Мэйдин, усаживаясь на лошадь перед Кайлой. – О чем думаешь?

– Об одном, – ответил Тис. – Неужели Нэйф погиб зря?

Тис смотрел на громаду Черного храма, но, судя по тени на небе, видел огромную башню.

– Все готовы? – спросил Синай, окидывая взглядом отряд. – Ничего не забыли?

– Сейчас, – вздохнула Мисарта. – Вот теперь всё.

– Что ты сделала? – посмотрел на нее Тис.

– Убрала башню и мост, – сдвинула брови Мисарта. – За собой надо прибирать.

Глава двадцать девятая Постижимость и неслучайность

Глава двадцать девятая

Постижимость и неслучайность

Следующей ночью Йора расплакалась. Она плакала неслышно, но Гаоте именно это и приснилось – слезы Йоры. В этом сне она шла вместе с Диной и Йорой по берегу моря, по крупному белому песку, который хрустел под ногами и на который набегала бирюзовая волна, точно где-то между Аршли и Ашаром, и Йора вдруг вздрогнула, согнулась, присела и, обхватив голову руками, забилась в рыданьях. И Дина точно так же присела возле Йоры с одной стороны, Гаота с другой, и вскоре они уже рыдали втроем, и потому что разделенное на троих горе уменьшается, а радость множится, и потому что каждой было о чем поплакать. Так они и проснулись – все в слезах, ночью, недалеко от костра, возле которого застыл, оставив в покое непослушные рыжие вихры, Гига.

– Чего ревете-то? – пробурчал он недовольно, и это было сказано таким тоном, что все трое одновременно прыснули, хотя слезы еще не успели высохнуть у них на щеках.

– Ты чего рыдала-то? – спросила Дина Йору. – Сон такой был хороший, будто идем мы по цветущему лугу, и вдруг ты начинаешь рыдать.

– По берегу моря, – перебила Дину Гаота.