– Нам следует вернуться сюда на закате, – сказал Гаспар. – И еще лучше будет, если мы обождем здесь до вечера.

– А дальше мы пройти не можем? – спросил Лино. – Канал может нас довести до самой казармы пилотов, там мы могли бы…

– К сожалению, в пятидесяти футах отсюда канал перегораживает солидная решетка, – сообщи Эбен. – Я ее осмотрел, перепилить прутья, скорее всего, не удастся.

– Решетку можно было бы взорвать, воспользовавшись моментом, когда шум садящейся или взлетающей машины достигнет максимума.

Эти размышления перебил звук хлюпающих шагов у них за спинами. Кто-то бежал по каналу. Стал виден серебристый костюм. Лино поднял парализатор.

– Не стреляй, сеньор, это я, – прошипел Мигель. – Едва догнал вас!

Аравак тяжело дышал, тон его голоса свидетельствовал о том, что он не с добрыми вестями.

– Что случилось?

– Маэстро иль Кане схватили.

– Что с остальными?

– Тоже. Они применяли усыпляющий газ.

– А как тебе удалось сбежать?

– Еще до того, как случилась стычка, я, измазавшись кровью мертвого ацтека смешался со стражниками. Опьяненные успехом, они не придерживались осторожности. Притворившись раненым, я покинул храм.

– Их схватили… Да. Это меняет ситуацию, – после краткого раздумья сказал Фруассарт. – Газ, которым их усыпили, может действовать около трех часов, потом их захотят допросить и, раньше или позднее, вытянут сведения о нас Нам нечего ожидать вечера. Нужно спешить!

– Хочешь их отбить? – оживился Лино. – Или намереваешься продолжить нашу программу?

– Нужно попробовать и то, и другое.

* * *

Отказ от каких-либо действий!

Это слово наилучшим образом отражало мое состояние.

Нам не удалось! Но могло ли хотя бы когда-нибудь повезти? Быть может, если бы у меня были коммандос ХХ столетия, какая-нибудь "грязная дюжина"[33], наши шансы были бы выше… Не было у меня иллюзий и в отношении шансов второй группы. Вершиной мечтаний в данной ситуации было бы пожелание их успешной эвакуации. Если же говорить о собственной судьбе, я утратил всяческие надежды, еще я чертовски боялся пыток, но еще больше опасался того, что не выдержу допросов, что из меня выдавят сведения о группе Фруассарта, об Ансельмо и Лауре… Итцакойотль казался интеллигентным противником, но вот жалости от него ожидать я не мог. Какое-то время я размышлял о том, а что бы я получил, говоря правду. Не думаю, чтобы он мне поверил; любому легче было бы принять версию, будто бы противник взялся из другой галактики или же усвоил тайны черной магии, чем принять к сведению, что его самого нет, собственно говоря, он только лишь тень, жизнь в которую вдохнуло воображение некоего умирающего типа.