Чтобы поменять имеющееся оружие на газометы, у них не было времени – спрятавшиеся среди широких ветвей европейцы свалились на них, будто зрелые плоды. Фруассарт закинул петлю на шею первого из ацтеков, второго оглушил палкой Павоне, а третьего Эбен просто раздавил своими руками. Минуты через три-четыре тележка, везущая индейца-пьяницу и сопровождавших его серебристых охранников, вновь очутилась на взлетной полосе. Трое Серебристых казались весьма заняты пленником; они не обращали ни малейшего внимания на исходящее из радиостанции кваканье по-ацтекски. Ехали они дугой, по краю площадки, приближаясь к топливным резервуарам. Проезжая мимо них на скорости, наиболее крупный из охранников, с необыкновенно темным, как для индейца лицом, выкинул приличных размеров пакет, который упал среди труб для перекачки топлива. Кто-то очень наблюдательный мог бы заметить горящий шнур, выступающий из этой "посылки". Тележка завернула и, направившись поперек взлетной полосы, очутилась возле уже готовой к взлету машины. Вопли в радиоприемнике сделались совершенно оглушительными. Два пилота, находящиеся уже в средине летающей тарелки, выглянули из кабины. И в то же самое время из низких, встроенных в каменную стену зданий, где, по-видимому, размещался гарнизон, высыпали ацтеки в серебристой униформе.

В этот миг раздался первый, пока что небольшой взрыв. Его отзвук через несколько мгновений многократно усилился по причине эхо внутри кратера. Разорванный трубопровод встал в огне. Пожар распространялся молниеносно, заполняя долину желто-черным дымом. Завыли сирены. На миг все было охвачено нерешительностью, словно бы ацтеки не знали, то ли сконцентрироваться непослушной командой тележки, то ли заняться гашением пожара. Колебание стало причиной смерти двух пилотов, в которых выстрелил из автоматических пистолей производства недавно упокоившегося Идриса. Через минуту дым уже окутывал большую часть взлетно-посадочной площадки. Наша четверка смельчаков тем временем вскочила вовнутрь тарелки.

– А ты умеешь на этом летать? – спросил у Лино Фруассарт, обеспокоенный множеством бортовых приборов.

– Я могу водить все, что движется, за исключением осла, – засмеялся Павоне и начал осматривать пульт управления. Здесь описание Альваро из Монтеррея оказалось практически непригодным; испанец всего лишь раз пролетел в небе в качестве пассажира, так что о функционировании тарелки знал не больше Лино после двухминутного визита в кабине во время сражения за "Генриетту". Правда, розеттинцу удалось локализовать систему саморазрушения и разбить выстрелом устройство, которое сам он считал за модуль связи, позволяющее уничтожить воздушное судно с базы, но как он мог поднять это чудо в воздух? Чисто по подсказкам интуиции? Для европейца большинство здешних иероглифов выглядело одинаково. Лино нажал на несколько кнопок и поднял какой-то рычаг вертикально. Тарелка закрутилась, словно юла. Мужчины потеряли равновесие. Мигель даже нос себе разбил.