Сёстры встретились взглядами, и Хуната сказала яснее:

– Я предлагаю вам с Бэюмом остаться здесь. С местными вы поладите, жизнь непростая, но посильная. Бояться стоит разве что лешего, но демон скорее отгоняет чужаков, нежели доставляет проблем деревенским.

– Бэюм, ты что думаешь?

– Стоит попробовать. Если что, обратную дорогу мы знаем.

– Обратную? – Нулгина посмеялась. – Нет, ноги моей больше не будет в том тоннеле. А ты, сестра? Останешься здесь?

– До поры. Помогу вам обжиться. Опять же, надо разобраться с пернатыми ублюдками, особенно с Сагиттой.

Хуната поднялась и добавила:

– Про племянников я не шутила – рассчитываю их понянчить. А теперь, Ратибор, пойдём побеседуем наедине.

Турич поднялся, открыл перед ведьмой дверь и вышел следом за ней на улицу. К этому моменту начались сумерки, и дно расщелины погрузилось во тьму. Редкие фонари и факелы горели тут и там. Закутавшись в вязаную накидку, Хуната направилась вдоль безмолвных пещер, остановившись у той, чей хозяин ещё не спрятался в доме. Грузный нандиец сидел на крыльце и выдёргивал репьи у пса из шерсти.

– Доброго вечера, – приветствовала Хуната.

– Доброго, – брякнул нандиец, насторожившись.

– У тебя есть лестница?

– Да.

– Мы воспользуемся?

– Всё что пожелаете, – учтиво кивнул нандиец и указал на нишу в камнях.

Ратибор достал оттуда крепкую лестницу и установил перед Хунатой. Ведьма выбралась из расщелины, следом за ней турич. Ратибору было не по себе, он чувствовал, как за день скопилась тяжесть разговора. Сложно было представить, чтобы Хуната сделала что-то плохое, но чутьё подсказывало, что с некроманткой просто не будет.

Всё также молча Хуната повела Ратибора за собой. Она направилась по тропе меж грядками. По правую руку росли репа и пшеница, а по левую высились подсолнухи. Куда ни глянь, везде можно было отыскать огородики, втиснутые меж вековыми деревьями. Подняв голову, Ратибор увидел останки ветвей: деревенские проредили кроны, чтобы посевам доставалось больше света.

Ведьма сделала неясный жест. Подняла руку и повращала кистью, всё ещё не произнося ни слова. Путь её лежал на прогалину, где в окружении гигантских кедров росли яблони и сливы. Садовые деревья казались кустарниками на фоне лесных собратьев.

Под одним из деревьев стояла скамья. По пути к ней Хуната нарвала слив, ещё подёрнутых зеленцой. Ведьма села на скамью, взяла ягоду из горсти и надкусила, не поморщившись. Ратибор встал перед Хунатой, словно проситель, явившийся к королеве. Турич молчал, ожидая, что ведьма заговорит первой, но та лишь ела неспелые сливы и отбрасывала кости в сторону.