– Никак.

Остатки сил турич потратил на то, чтобы извлечь подвеску из кармана. Он передал украшение товарищу, и тот принял его с таким недоумением, будто ему вручили само солнце. Игун вечно бы смотрел на изумруд, если бы не услышал дрожащий голос товарища:

– Я отрубил ей голову. Боги подарили мне вот эту секиру – силы магического оружия хватило.

– Ты нашёл своих богов?

– Этот дар – всё, чем они смогли мне помочь, – отсёк Ратибор сразу несколько вопросов. – Оружие Тура, но дальше нести его мне.

Ратибор откинулся спиной на дерево и поднял глаза к небу. Говорить ему не хотелось, а размышлять он устал ещё день назад.

Многое Игуну было не ясно, но расспрашивать товарищ не стал. Лишь глупец бы не понял, что история о Туре и Кэрмедее подождёт до утра. Но ещё больший глупец решил бы вовсе не сказать ни слова. Игун долго думал, какой вопрос стоит задать, а сообразив, дал другу ещё несколько минут тишины. Наконец настало время.

– Ратибор, как зовут дочь купца, о которой ты говорил?

Турич взглянул на товарища с сомнением. Его молчание продолжалось, и Игун решил мягко подтолкнуть:

– Джовита далеко, насколько только можно. Седую Скотницу ты убил. Никто не выудит из твоей головы сокровенного.

Ратибору понадобилось время, чтобы с этим согласиться. В итоге он произнёс:

– Рулава.

– Давно вы виделись?

– Незадолго до битвы с ангелами. Сколько уже минуло, шесть недель?

– Ангелы ведь ничего ей не сделают?

– Ангелы могут задушить купцов пошлинами, ввести глупые запреты. Да эти твари даже мёд могут объявить еретическим.

– Рулава продаёт мёд?

– В том числе. Сам я мёд не люблю. Но не отказывал себе покупать у Рулавы медовые пряники.

– Она красивая?

– Очень. Описывать красоту чужой расы бессмысленно, но поверь, что лишь первая супруга князя могла сравниться с ней.