Отряд миновал-таки высушенные земли и ступил в цветочный лес. Небо оккупировали гигантские пчёлы, и легионеры, лишённые возможности взлететь, занервничали. Для ангела неспособность взлететь – это как оказаться на лодке посреди моря, не умея при этом плавать.

Воины озирались по сторонам, косились наверх, где сновали полосатые гиганты. Могучий Мариус чувствовал себя неуютно, и даже Диана испытывала сильнейшее желание убраться из фиалковых дебрей. Рука воительницы легла ближе к эфесу, взгляд пристальнее застыл на Хунате. Однако вскоре Сагитта обнаружила следы Ратибора, и стало ясно, что ведьма хотя бы не ведёт ангелов на смерть.

С гнетущим чувством следовало что-то делать, и Диана негромко обратилась к боевому магу:

– Лаэлус, ты можешь колдовать в этих местах?

– Потоки эфира стабильные. Трудностей у меня не возникнет.

– Как думаешь, сможешь ли убить одну из этих пчёл?

– Они не кажутся мне хотя бы вполовину столь грозными, как та тварь, что управляла совами.

– В таком случае, я спокойна за нашу участь.

– Вам не стоит опасаться пчёл, – сказала Хуната. – Если их не провоцировать, они не тронут. Смотреть стоит по сторонам: меж цветами водятся всякие твари. Но со мной они вас не потревожат.

– Набиваешь себе цену, некромантка?

– Можешь так считать, коли удобно, – ответила та с улыбкой. – Но вот в чём дело: видишь впереди речушку?

– Вижу.

– Речка узкая и неглубокая. Казалось бы, здесь даже карасями будет мелко. Но что если я скажу, что река кишит ва-ошами. Это громадные шестилапые ящеры.

– Кишит? Этот ручей? – не поверила Диана.

– Я наслышана о ва-ошах, госпожа, – сказала Сагитта. – Думаю, Хуната говорит правду.

Ведьма кивнула и добавила:

– И будь у вас чуть более тонкий нюх, вы бы различили специфический запах бережницы. Это такая трава, которую очень любят олени, лоси и даже единороги. Моча ва-ошей пахнет так же, как и бережница, но самой травы нигде не видно. Значит, именно в этом месте ящеры устроили засаду. Нам придётся искать обход.

– Пройдём здесь, – отрезал Лаэлус.

Боевой маг дал знак остановиться, а сам направился к реке. Распластавшиеся по дну ящеры поднялись из воды. Твари раздули кожистые капюшоны, запугивая Лаэлуса – ангел выглядел котёнком, наткнувшимся на собак. Но заклинатель вытянул вперёд руку и выпустил из неё сотню светящихся игл. Магические снаряды усеяли тела ящеров, скорчившихся от боли. Лаэлус сжал руку в кулак – иглы загорелись слепящим светом, и твари завизжали в агонии.

Когда последний ва-ош затих, Лаэлус прервал заклинание. Перед ним валялись четыре мёртвых, воняющих гарью трупа. Маг обернулся и спросил: