Утренний свет на выходе из пещеры слепил глаза. Лин невольно остановилась и зажмурилась.

Впереди раздался приближающийся топот ботинок. Когда глаза привыкли к яркому свету, она увидела десяток солдат в форме британского спецназа и испанских сухопутных войск, но обутых в чужие ботинки. Никто не позаботился о замене берцев «Китиона» – то ли ради удобства, то ли потому, что пришлось бы сыграть в игру «лишний вон», подбирая нужный размер.

Встретившие их в пещере боевики, очевидно, ввели остальных в курс дела по рации. Лин пропустили вперед.

Внутри информационного центра лежала куча мужских и женских тел в нижнем белье с огнестрельными ранениями. Кучу окружала лужа застывшей крови. Находясь наполовину в тени, лужа казалась черной, похожей на разлитую нефть. Лин не приходилось видеть столь страшных сцен со времен оккупации Гонконга.

– Здравствуй, Лин, – бесстрастно произнес Юрий, словно женщина и не находилась у него в плену.

Лин постаралась успокоить дыхание. Она ответила более жестким тоном, чем собиралась:

– Я пришла поговорить.

– Тогда я послушаю.

– С глазу на глаз.

Юрий прищурился, всматриваясь в ее лицо.

Лин кашлянула, прочищая горло.

– Я готова рассказать тебе то, что ты желаешь знать. Время играет против тебя. И я могу его сократить. Лишь бы она была в безопасности.

Юрий немного подумал, затем обратился к боевику «Китиона», который вывел Лин из пещеры:

– Доложите, капитан.

– Юрий…

– Помолчи, Лин.

Наемник подробно отчитался о том, что произошло в пещере.

Юрий опять задумался, потом спросил еще одного стоящего рядом солдата:

– Положение группы «Браво»?

Тот включил рацию, обменялся парой фраз и ответил: