Ответы на все эти вопросы были, однако знала их лишь команда всё ещё летящего к светилу и считавшегося безжизненным корабля. Так, радиация была всего лишь имитацией, она не проникала внутрь герметичного корпуса, оставаясь на его поверхности разводами радиоактивного топлива и блямбами наростов искусственных обвесов, пропитавшихся радиацией ещё в стародавние времена. Нерхалитовые плиты многослойной обшивки были способны противостоять куда более агрессивному воздействию радиации в условиях реального термоядерного конфликта, каковые часто случались во времена канувшей в лету империи.

Вопросов же никто не задавал потому, что вся задействованная в ликвидации катастрофы и её фиксации электроника находилась под контролем группы свободных хакеров, во главе с сидящим сейчас в трюме крейсера компьютерщиком. По той же причине все алгоритмы принятия решений и их исполнения были заменены нужными угонщикам. А уж электронную подпись отдававшего приказ атомщикам военного подделать было легче лёгкого — со сломанными-то военными сетями! Тем более, само отдавшее приказ лицо сейчас находилось так далеко, что атомщикам проще было вообще свалить и не отсвечивать, чем требовать подтверждения приказа.

Нужно ещё отметить перегруженность местной службы чрезвычайных ситуаций, которой ЧП на свалке космических кораблей было поперёк горла. Им своих проблем хватало, половина из которых, к слову сказать, была вызвана подозрительно вовремя случившимся сбоем управляющей компьютерной системы климатического оборудования.

Только одна жертва всего этого безобразия могла что-то рассказать, но она осталась там, на свалке, в состоянии изломанной куклы. А нечего в панике бегать по кучам древнего мусора! Хотя даже одна жертва в операции, призом в которой оказывается полноценный боевой крейсер — просто смешно. Чуть позже этой машине убийства суждено было унести тысячи жизней — вот что было на самом деле важно.

Мы с Валери стояли в центре импровизированного центра управления, пока что расположенного в трюме для боеприпасов, под самым мощным слоем брони. Пальцы наших рук были привычно переплетены, словно мы с женщиной, в самом деле, составляли единое целое. В последний месяц без ладони возлюбленной в своей руке я ощущал дискомфорт, телу как будто чего-то не хватало. Неожиданно гроздья голографических экранов перед нами окрасились алым, фиксируя энергетическую аномалию в передней полусфере пространства. На ярком фоне местного светила из невидимости выскользнула чёрная точка — она появилась в той зоне солнечной системы, где её обнаружение было наиболее маловероятным. Спустя десяток секунд точка исторгла из себя высокотемпературный луч, мгновенно спаливший внешний эмиттер силового кокона, в который был закован наш корабль. С сухим треском кокон свернулся, поблек, истаял, позволяя нам вырваться из неприятного вынужденного плена. Собственных энергетических возможностей для вскрытия кокона изнутри лишённый вооружения корабль не имел. Махина крейсера тут же наплыла на стальное основание энергетической конструкции, корёжа, сминая, разрывая последнее препятствие к свободе. А потом техники запустили двигатель, и ещё мгновение назад мёртвая махина медленно, осторожно начала свои первые шаги во взрослой жизни.