И так ему больно стало, что поднялся с нар и отошел к решетке, отвернулся – один в один обиженный ребенок, у которого отняли любимую игрушку, не дав доломать. Что они понимают, эти взрослые.

Мы со стариком молчали: он - поджав под себя ноги в позе восточного мудреца, я – опершись локтями о колени. Время шло, невидимые часы тикали. Не знаю, о чем думал дед, мои же мысли вертелись вокруг персоны Марии Луизы, как она там.

«Она тебе чуть кусок горла зубами не выдрала, а ты жалеть. Может подойдешь, пацаненка по головке погладишь, «жалельщик» великий?» - во внутреннем голосе послышались отчетливые нотки старшего брата.

«И ты иди в жопу», - мои аргументы сегодня не отличались разнообразием.

Спорить с самим собой – то еще занятие. Чего по-настоящему хотелось, так это понять Малу, причины ее ненависти: глухой и темной, темнее ночи, от которой респектабельная дама сходит с ума, готовая рвать глотку зубами. Неужели все дело в Алине Ольховской, в том давнем случае? Только в чем я провинился? В том, что сбежал, не трахнув? Или Мария Луиза до сих пор верит, что я изнасиловал её подопечную? Бред… не понимаю, но очень хочу понять. Понять, за что так можно ненавидеть.

От тяжелых размышлений оторвал металлический гул – это Щепа отметился пинком, выместив злобу на ни в чем не повинных прутьях решетки. Зыркнул в мою сторону и снова пнул, как бы говоря: «на, получи». Потом деланно провел серию ударов невидимому спарринг-партнеру, окончательно утверждаясь в собственной значимости. На этом дело могло и закончиться, но тут на глаза ему попался сосед из камеры напротив. Высокий, нескладный парень наблюдал за нами, широко распахнув светлые ресницы. Весь какой-то белый, обесцвеченный: кожа, брови, волосы, даже глаза заволокла сизая дымка тумана. Странным и потусторонним веяло от его образа, особенно на фоне темнеющего зева камеры.

- Чё вылупился, обсосок?

Сосед моментально захлопал ресницами, в глазах появился испуг.

- Чё рот открыл? Хочешь конфетку? Она у меня сладкая, вкусная, - Щепа принялся совершать движения тазом в сторону парня, - соси, салага.

- Щепа, кому сказано, уймись, - вновь вмешался старик.

- А чё…, начал спорить молодой и тут же осекся. Дед показал короткий жест, одними пальцами, но это вполне хватило, чтобы угомонить не в меру разошедшегося сокамерника.

Раздосадованный Щепа забубнил и вернулся на нары, по пути проведя хук правой невидимому противнику. Грозный боец, с какой стороны не посмотри: словами нехорошими обзывается, решетку пинает, со спертым воздухом в камере воюет. Если таракана поймает и лапы оторвет, совсем крутым станет.