С некоторых пор отношение к силовым у Сереги поменялось. Ему нравилось чувствовать себя сильным, нравилось видеть результат, нравилось покорение все новых и новых весов… Силовые давали мощь – нужно лишь правильно к ним подходить. Без перебора. Он начал вдруг понимать, что уже довольно серьезно обгоняет сверстников – и не просто гражданских, но даже и брата-курсанта. К шестому курсу Серега напоминал этакого бычка-переростка – мощного, широкоплечего, с переливающимися буграми мышц под кожей. Да и как могло быть иначе?.. Тут тебе и силовые, и регулярное питание, и – что немаловажно – генетика от батьки досталась. Да плюс особенности организма… И это были не закрепощенные мышцы лифтера, а жесткое функциональное мясо бойца. А бег и рукопашка лишь добавляли рельефа, сжигая в топке обмена веществ жирок и выгоняя лишнюю водичку. Только теперь он начал понимать своего кумира, Данила Добрынина, для которого физические кондиции простого человека не далеко отстояли от немощи. Это был самый настоящий восторг – уметь то, что для простого гражданского выходит далеко за пределы возможностей, вытащить там, где пасовали даже пацаны из группы. Это и было самое настоящее лидерство.

С тренировками по развитию инстинкта самосохранения и здоровой агрессии все обстояло еще веселее. Боец должен заранее опасность чувствовать. Нюхом своим волчьим. Загривком ее ощущать. И вовремя реагировать. И для того чтобы развить чуйку в должной мере, для курсантов первые полгода учебки, на шестом курсе, создавали режим «кругом враги». Когда по казарме передвигаешься как по вражеской территории, ежесекундно ожидая любой подлянки. Сержанты очень старались.

Все происходило неожиданно. Идет, к примеру, мимо тебя сержант-инструктор Сидоренко. А ты, положим, рыбу чистишь в наряде по столовой. И так увлекся, что шагов не услыхал… Пинок по жопе – это самое малое, что ты можешь заработать. А чаще – полноценная атака, когда приходится бросать к чертовой матери все дела и мгновенно переквалифицироваться из поваров в рукопашники. В итоге, отвесив тебе пару звучных оплеух и одну зуботычину, сержант-инструктор, скалясь во все тридцать два от добротно выполненной работы, продолжает свой путь, выискивая, с кем бы еще сотворить, – а ты, потирая скулу, садишься дочищать. Но только уши у тебя теперь как локаторы, любой звук ловят и фильтруют на опасный и безопасный, а затылком ты все пространство за собой чуешь.

Или, например, ставят тебя против сержанта – Рыкова ли, может быть, Сидоренко или Шухова – и он начинает методично бить. И ведь сделать-то ничего нельзя. Отбиваться ты можешь, – и даже должен! – можешь и сам атаковать… но будет ли толк? Несмотря на то что к выпускным курсам пацаны неплохо владели собственными конечностями и вполне могли этими конечностями навтыкать – да только не сержантам-инструкторам. Ибо эти битые-перебитые мужики владели своими руками-ногами куда лучше. Тут разве что двое на одного, а лучше – трое. И то под вопросом… Это уж потом, через несколько лет после Инициации, Серега, встав на соревнованиях в финальном бою с Рыковым, сумел его положить. А в курсантах он об этом даже и не помышлял! Хотя, надо сказать, пытался неоднократно.