– Суд в курсе межличностных отношений опекуна и его командира, – кивнул судья. – Решение военного судьи поступило к нам сразу по окончании заседания. Вы можете подтвердить и это обвинение?

– Могу, ваша честь. У нас есть свидетель, готовый дать показания по этому и по другим обвинениям, которые мы выдвигаем госпоже Вилковой.

– И кто он?

– Старший инспектор Отдела опеки – Николас Цой.

– Господин Цой заявлен и со стороны Службы опеки, – заметил судья. – Господин Цой, пройдите к свидетельскому месту.

Дальше всё развивалось быстро. Георг отстраненно наблюдал за допросом Ника. После был приглашен майор Ли и медики с линкора. Суд ознакомился с заключением всех привлеченных к делу специалистов, с условиями для проживания Рикьярда Саттора, с характеристикой самого полковника. И когда оговоренные полчаса давно и благополучно миновали, двери зала суда открылись, и на пороге появился серьезный сосредоточенный мальчик. Рядом с ним шла молоденькая женщина. На губах ее играла плохо скрываемая улыбка, и коммандер понял, что в коридоре произошел очередной спор.

Георг подался вперед, и Рик заметил его. Глаза его чуть расширились, и мальчик, растеряв весь свой суровый вид, сорвался с места.

– Папа! – выкрикнул он. – Папа!

Саттор порывисто поднялся с места и шагнул навстречу сыну, подхватил его на руки, и Рик крепко обнял отца за шею. Мужские пальцы зарылись в темную густоту волос ребенка, и коммандер звонко поцеловал мальчика в висок.

– Суду нужны еще доказательства доверия и духовной близости между полковником и его приемным сыном? – с улыбкой спросил Якоб, глядя на обоих Сатторов, одинаково сверливших судью взглядом исподлобья.